У него есть козырь.Его отец когда-то испросилУ императора для всей семьиБольшую привилегию: кого быЛюбой из них в открытом поединкеНи уложил на месте, все ж он будетПомилован; Карл Пятый даровалТу милость августейшим повеленьемВ тот день, когда родитель КонтариноБыл послан им снести ответ на вызов,Что бросил сгоряча король французский,Назначивший дуэль в нейтральных водах,На плоскодонке...[209] Верю, суд признает,Что Контарино дрался благородно.Ваш локоть... мне идти невмоготу.
Капуцин
Держитесь, сэр.
Эрколе
Во всем здесь виноватРомелио. Я слышал, у монашкиРебенок от него.
Капуцин
В злодействах этихКогда он не раскается, вовекиГореть ему в аду.
Эрколе
Мне жаль его.Грех и раскаянье связала в узелПрочнейшая из всех на свете нить.Я должен этот узел разрубить!
Уходят.
ДЕЙСТВИЕ III
СЦЕНА 1
Входят Ариосто и Криспиано.
Ариосто
Сдержите, сударь, ваше обещаньеИ объясните, почему вы здесьИнкогнито.
Криспиано
Меня король испанскийПослал разведать, где сбывает вашКупец Ромелио свои богатства,Которые текут к нему рекойИз копей золотых в Вест-Индии.Король обеспокоен также тем,Что женщины большую власть забрали.
Ариосто
О наших бедах, вижу, он наслышан.Мужей супруги взяли в оборот:Рассказывают, в Нидерландах женыРасчеты в доме взяли на себяИ задурили головы мужьямТак, что иной, трудясь над завещаньем,Не ведает, кого как осчастливит,Поскольку сам не знает, чем богат;А нашим дамам волю дай — они жНа важных птиц охотятся ночами,Ища для фаворитов синекуры,Подсиживают, злобствуют, хитрят,До вице-короля свои интригиУже простерли; если так пойдет,Они проникнут, и довольно скоро,В военный наш совет.
Криспиано
Хоть я зарексяУчаствовать когда-нибудь в кортесах,Пожалуй, вновь я место там займу,Чтоб только обуздать бесстыдниц этих.
Ариосто
Не долго ж пустовать ему, надеюсь.
Уходят.
СЦЕНА 2
Входит Ромелио в иудейском облачении.
Ромелио
Хорош я в этом одеянье! Право,Чем не еврей мальтийский?[210] Хоть сейчасПерехитрю я собственную тень,Сменю в минуту столько же обличий,Как тот кристалл, в котором сто оттенков,Плющом обвившись, удушу врага,Проникну ртутью в кровь, по волоскуПовыдергаю бороду, а другуДам яду, от которого он будетЛет девять угасать почти без боли,Чтоб смерть его естественной сочли.Подделать деньги, даму совратить,Открыть ворота туркам иль поджечьВесь христианский флот я нынче мог бы.Я словно царедворца съел живьем[211],Чья хитрость в кровь мою навек всосалась.Но хватит разглагольствовать; смотри,Вот этот дом, а жертва там, внутри.