Так не садись за стол, пока не вложишьСебе за щеку кость единорога[215].
Контарино
О!
Первый лекарь
Застонал.
Второй лекарь
Скрипит еще телега?
Первый лекарь
Вот это да-а-а... иди-ка полюбуйся:Он точно в рану лезвие вонзил,Тем самым сняв закупорку сосудов.А гной-то, гной-то... так, гляди, и хлещет!Вот так история.
Второй лекарь
Смотри, он дышитУже ровнее.
Первый лекарь
Знать, была на этоГосподня воля: чтобы душегубПришел казнить — да взял и воскресил!
Второй лекарь
Подобное уже не раз случалось:Кого-то Тауэр спас от подагры.А мы спасем вот этого, тогдаСосать мы примемся обеих маток.
Первый лекарь
Держать язык нам надо за зубами,Пусть знать не знает ни о чем, и насВознаградит сполна за исцеленье.Ну, а теперь за дело поскорей:Промой-ка рану и щипцы нагрей.
Уходят.
СЦЕНА 3
Стол с двумя восковыми свечами, череп, молитвенник. Иолента молится, Ромелио сидит рядом.
Ромелио
Довольно убиваться. Посмотри,Бледна, как смерть; еще решат, что раньшеТы красилась. И впрямь, как будто носишьПосмертную ты маску Контарино.
Иолента
О, умереть так рано!
Ромелио
Что блажишь?Не век же мучиться! Тем хуже пьеса,Чем дольше ждешь развязки.
Иолента
К злым деяньямНе прибавляй хулу. Он при двореБлистал, как редкий камень.
Ромелио
Не сердись.Не спорю, при дворе хороший каменьОтполируют: двор что зеркало —Смотри и охорашивайся. НоКогда бы внешний блеск спасал и душу,В раю б жил Люцифер[216]. Его гордыня...
Иолента в гневе встает и порывается уйти.
Постой, куда ты?А ну-ка сядь и хорошенько слушай,Тут план задумал я, — всем планам план;Коль выгорит, из смерти двух синьоровМы сможем возродиться, словно фениксИз пепла...
Иолента
На могиле ничегоНе выстроишь: гнилое основанье.
Ромелио
Да помолчи ты, выслушай сначала.Тут, видишь, нужен обходной маневр,Который очень часто в наши дниУспех приносит. Вот какое дело:Все земли Контарино отошлиК тебе; когда б под сердцем ты носилаРебеночка Эрколе, мы б и этиПрибрали земли быстренько к рукам.
Иолента
Какой ребенок? Ты с ума сошел!Я — девственница, а милорд — покойник.
Ромелио
В делах не смыслишь, а туда же, в крик.Я так устрою, что в подлунном миреНе хватит адвокатов расхлебатьВсю эту кашу. В ордене Сент-Клер[217]Монашка есть — розанчик да и только.Уже постригшись, поняла бабенка:Ошиблась домом, — и, конечно, в слезы;Тут я и появись на радость ей.Ну, словом, зачастил я в монастырь,И вот под монастырь подвел монашку:Оставил с животом.
Иолента
Придется, значит,За дело повивальной бабке браться?