Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений

Отличительной особенностью этого документа являлся его подчеркнутый нейтрализм. Ученым предлагалось отрешиться от принадлежности к двум лагерям в продолжавшейся конфронтации «между коммунизмом и антикоммунизмом» и в вопросе о ядерной угрозе выступать как представителям «одного биологического вида», которому грозит уничтожение в будущей войне, если не предпринять совместных действий. Такой подход шел вразрез с отмеченной выше советской идеологической установкой о гибели капиталистического строя в развязанной империализмом ядерной войне. И хотя требование мирных переговоров как раз соответствовало лозунгам кампании за переговоры, проводившейся Движением сторонников мира в 1953–1954 гг., среди имен известных ученых, подписавших манифест (помимо Эйнштейна, Жолио-Кюри, самого Рассела) не было представителей советской науки. Вместе с тем, из резолюции на полях текста посланной в ЦК КПСС записи беседы с вице-председателем ВСМ профессором Джоном Берналом, которая состоялась в СКЗМ в сентябре 1956 г., становится очевидным, что советское руководство поддержало предложение Рассела и Бернала (активно помогавшему Расселу в составлении манифеста и созыве конференции ученых) созвать первую конференцию ученых в 1956 г. в Индии, в Дели[886]

.

По ряду причин первая конференции ученых, к которой призывал «Манифест Рассела – Эйнштейна», состоялась лишь 7–11 июля 1957 г. в небольшом канадском городке Пагуош (Pugwash), где располагалось поместье американо-канадского промышленника Сайруса Итона, немало способствовавшего ее организации и проведению. В ней приняли участие советские ученые академики Д. В. Скобельцын, А. В. Топчиев и член-корреспондент А. М. Кузин. Академик Скобельцын вошел также и в созданный на этой конференции Пагуошский Постоянный комитет, принявший решение о проведении ежегодных Пагуошских конференций.

Что касается состояния Движения сторонников мира к концу 1955 г., то вопросы запрещения ядерного оружия стали им рассматриваться в качестве приоритетных. При этом важное значение имела позиция лидеров национальных комитетов сторонников мира, в частности, руководства итальянской компартии. Как показала сессия ВСМ, проходившая в Хельсинки 11–13 декабря 1955 г., большинство ее участников пришли к общему мнению, что главной задачей Движения сторонников мира должна стать борьба за запрещение атомного оружия. Конкретные международные проблемы – вопросы безопасности, германский вопрос и даже улучшение взаимоотношений между Востоком и Западом – при всей их важности не встречали столь широкого отклика масс, как усиливавшаяся опасность ядерной войны.

Докладывая Президиуму СКЗМ о решениях Хельсинской сессии, один из наиболее авторитетных его членов И. Г. Эренбург подчеркнул, что в условиях потепления международного климата борьба за разоружение все больше связывается в общественном сознании не со страхом перед войной, а с экономическими проблемами (сокращение военных расходов, повышение уровня жизни и т. п.), поэтому даже когда исчезает непосредственная опасность войны требование разоружения, прежде всего ядерного, остается понятным самым широким массам. В кулуарах этой сессии ВСМ родилась идея о проведении в Москве совещания общественных деятелей Европы за разоружение[887]. Идея была поддержана ЦК КПСС, и даже была намечена дата ее проведения – 29 марта 1956 г. Однако ввиду близости этой даты к началу работы Подкомитета Комиссии ООН по разоружению и возникших у советского руководства опасений, что московская конференция может повлиять на результаты дипломатических переговоров, она была отложена на неопределенный срок. Это факт вызвал недоумение и недовольство со стороны ряда руководителей национальных комитетов сторонников мира и явился одним из свидетельств нараставшего кризиса Движения.