Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений

«Доктрина Эйзенхауэра» была направлена на сдерживание влияния СССР и Египта в Ближневосточном регионе и на защиту американских экономических интересов. Одной из главных целей этой доктрины было недопущение создания под египетским лидерством антииракской коалиции, изолировавшей бы единственного арабского участника Багдадского пакта в арабском мире. США активно способствовали началу сближения Багдада и Эр-Рияда. 6–7 февраля 1957 г. в Вашингтон прибыли король Саудовской Аравии Сауд и наследный принц Ирака А. Иллах. В результате их встречи Эр-Рияд занял более примирительную позицию в отношении Багдадского пакта.

Ограниченность финансовых возможностей США вынуждала американское руководство концентрировать внимание региональных участников Багдадского пакта на осуществлении реально достижимых программ, таких как, например, строительство стратегической автострады и параллельной ей железной дороги Карачи-Стамбул, которая должна была связать Пакистан, Иран, Ирак и Турцию[456]. Стремление американского руководства дистанцироваться от проектов, требовавших серьезных капиталовложений, проявилось при создании Центра ядерных исследований в Багдаде, который, как указывал М. Райт, был первым совместным проектом Багдадского пакта, но, несмотря на членство США в экономическом комитете пакта, был от начала и до конца реализован силами Великобритании[457]

.

Очередным камнем преткновения в отношениях между членами Багдадского пакта стал вопрос о Кашмире. В июне 1957 г. в Карачи состоялось третье заседание Совета министров Багдадского пакта, на котором Х. Сухраварди пытался вывести дискуссию к вопросам военного планирования в случае т. н. «непрямой агрессии». Незадолго до этого заседания Х. Сухраварди, выступая перед Национальной Ассамблеей Пакистана, оправдывал членство Пакистана в Багдадском пакте исключительно лишь наличием угрозы со стороны Индии. Ирак, находя кашмирский вопрос схожим с проблемами арабо-израильских отношений, поддерживал Пакистан, в то время как Турция и Иран предпочли не вмешиваться в индо-пакистанские отношения[458].

Позиция, занятая пакистанским лидером, заставила задуматься британских дипломатов. Верховный комиссар Соединенного Королевства в Пакистане А. Саймон отмечал: «Если мы рассматриваем [Багдадский] пакт как военную организацию, нацеленную на оборону данного региона от русской агрессии, то членство Пакистана мало что нам дает… но если мы относимся к этому пакту как инструменту распространения политического влияния, … то ценность участия Пакистана очевидна. Обратной же стороной членства Пакистана в пакте являются те трудности, которые он создает нам, используя пакт для собственного усиления против Индии»[459].

Великобритании приходилось учитывать специфику восточной дипломатии, когда региональные политики одно говорили своим западным союзникам, другое – коллегам из соседних стран, третье – собственному народу, а их действия нередко противоречили сделанным заявлениям. Так, некоторую озадаченность вызвало в Лондоне поведение А. Мендереса. Турецкий лидер, называвший Г. А. Насера главным врагом Багдадского пакта, летом 1957 г. заметно убавил свой критический тон в адрес президента Египта, посетил футбольный матч сборных Турции и Египта и принял участие в приеме, который устраивал поверенный в делах Египта в Анкаре по случаю очередной годовщины египетской революции 1952 г. Британская дипломатия расценила поведение А. Мендереса как попытку обозначить лидерские позиции Турции в международных отношениях в регионе, ослабленные членством Турции в Багдадском пакте[460]

. Примирительные жесты в сторону Египта контрастировали с крайне жесткой позицией Анкары по сирийскому вопросу.

В августе 1957 г. в Сирии возник очередной внутриполитический кризис, вызванный как борьбой между различными сирийскими политическими и военными группировками, так и попыткой Соединенных Штатов организовать государственный переворот в Дамаске и не допустить сближения Сирии с Советским Союзом. Сирия первой из стран арабского мира отвергла «доктрину Эйзенхауэра». Правительство Сирии заключило соглашение с Чехословакией о строительстве на сирийской территории нефтеперерабатывающего завода, а 6 августа 1957 г. было подписано соглашение с Советским Союзом о военном и экономическом сотрудничестве.

Соединенные Штаты попытались привлечь к организации давления на Сирию соседние с ней страны. Был разработан план организации саботажа на сирийском участке нефтепровода Киркук-Банияс, чтобы дать повод иракским войскам при поддержке Иордании начать вторжение в Сирию[461]. Для выяснения готовности соседей Сирии действовать по американскому плану 24 августа в регион был отправлен специальный эмиссар президента США Л. Гендерсон. В результате поездки Л. Гендерсон отмечал, что общественность в арабских странах настроена не в пользу давления на Сирию, указывая, например, на негативную реакцию ливанской прессы в отношении его визита в Бейрут[462].