Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы

Дмитрий Константинович принадлежал к тем людям, которые интересы общего дела ставили превыше своих собственных. Поэтому потеря им прежнего статуса и втаптывание в грязь его личного достоинства не могли заслонить для него беспокойства за судьбу своего детища – Дубровского конного завода. К началу Первой мировой войны завод был очень успешным. В 1912 г. он насчитывал 353 головы племенных лошадей, а на 1 января 1913 г. за все время существования завода его лошади выиграли призов на сумму почти полтора миллиона рублей.

Чтобы спасти завод, великий князь обращался к премьер-министрам Временного правительства – сначала к князю Г.Е. Львову, потом к А.Ф. Керенскому – с письмами, где выражал тревогу о конном заводе и отчаяние от мысли, что завод может погибнуть. Он предлагал передать процветавший еще совсем недавно завод безвозмездно государству с 600 высокопородными лошадьми и налаженным хозяйством, только бы сохранить его для страны. И это при том, что Дмитрий Константинович к тому времени практически лишился всех своих прежних доходов.

Однако его старания оказались тщетными: завод погибал в результате разгоревшейся политической междоусобицы, будучи объявлен наследием «царского режима». На заводе уволили специалистов, их места заняли профаны, но зато идейные и пламенные большевики. Дубровский завод разграбили, лошадей порой просто уничтожали. Тем не менее, несмотря на трагические события революции и Гражданской войны, завод продолжил свое существование и, возродившись, в настоящее время считается «жемчужиной украинского коневодства». В 2003 г. он отметил свое 115-летие.

Судьба же самого великого князя Дмитрия Константиновича сложилась трагически. Зимой 1917/18 г. его вместе с великими князьями Николаем и Георгием Михайловичами отправили в Вологду, а в конце лета 1918 г. их всех арестовали, привезли в Петроград и посадили в Дом предварительного заключения. Там уже находился в заключении великий князь Павел Александрович. Все они стали жертвами развязанного большевиками «красного террора». 28 января 1919 г. четверых великих князей, в том числе и Дмитрия Константиновича, расстреляли в Петропавловской крепости.

Почему не знают имен героев-кавалеристов?

«Петербургский климат заставляет столичных кавалеристов прятаться под крышей, – констатировал литератор Николай Брешко-Брешковский, – поэтому в каждом полку и в артиллерийских частях обязательно есть манеж, а иногда и несколько. Им придавалось значение еще в эпоху Александра I, и манеж Конного полка – по фасаду одно из красивейших зданий в Петербурге. Правда, у нас состязания в манеже не в лучшую сторону отличаются от тех, что проходят в Европе на открытом воздухе».

Высший класс верховой езды в исполнении юнкера Николаевского кавалерийского училища (во дворе училища). 25 августа 1913 г. Фотограф Карл Булла

Почему? По мнению Брешко-Брешковского, в Петербурге довольно высокие цены на билеты в манеж «не позволяют бедному демократическому элементу принимать участие в этом спортивном зрелище». Но даже и это не главное. Если в Европе имена лучших кавалеристов у всех на слуху, то в России только небольшая часть публики, да и то стоящая близко к конному спорту, знает имена наших героев. В чем же причина? «Мы ленивы и не любопытны, – с печалью признавал Брешко-Брешковский. – И добавим еще: завистливы…»

Одним из «очагов» конного спорта в начале XX в. служило Николаевское кавалерийское училище – бывшая Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которой когда-то учился М.Ю. Лермонтов. Большим событием становились каждый раз «показательные» праздники юнкеров. Как проходили они, можно судить по празднику, состоявшемуся в самом конце зимы 1913 г.

На празднике присутствовала, как сообщал обозреватель одного из спортивных «журналов, многочисленная элегантная публика и масса офицеров гвардейских полков, а также великий князь Борис Владимирович и Его Высочество Гавриил Константинович». Первыми номерами юнкерского праздника были скифская езда через препятствие на неоседланных лошадях и вольтижировка. «Любо было смотреть на стройные фигуры юных офицеров, – писал обозреватель. – Элегантная посадка, хорошее управление, внимание и сдержанность юнкеров – все это создавало красивую картину. Лошади были красиво подобраны: рыжие и гнедые, ходили собранными и легко повиновались требованиям всадников».