Читаем «Мой дорогой, старинный, но вечно молодой друг, Давид Бурлюк!». Письма художников к Д.Д. Бурлюку полностью

«Мой дорогой, старинный, но вечно молодой друг, Давид Бурлюк!». Письма художников к Д.Д. Бурлюку

В Риме процветает «богат и славен» наш соученик А. Исупов[301]. Хороший художник. Я знаю только его ранние работы. Верю, что и последние на высоте.

Зима была холодная, и мы с дочерью вели почти пещерное существование, ютясь в небольшой, но самой тёплой комнате.

Я по-прежнему вожусь с небольшими рельефами. На отливку из бронзы средств нет, я ограничиваюсь цементом.

Когда вернётесь домой, пошарьте в Ваших справочниках, поищите адреса Мих. Ал. Чехова и артиста Владимира Александровича Соколова. Мне от них ничего не нужно. Я-то просто в порядке подведения жизненного итога. Я ищу следы тех, с кем меня сводила жизнь.

Эх, Давид Давидович! Жизнь-то на закате, и хочется посидеть на завалинке «присьби», як <к>ажуть на Украiни[302]. И с Вами посидел бы охотно и оглянулся <бы> на ушедшее.

А презент Вам я так и не отослал ещё: не люблю почтарей и таможенников[303].

Ну, будьте счастливы, здоровы и плодотворны, дедушка Бурлюк.

Жене Вашей привет.

Ваш В. Масютин

4. Ф. 372. К. 13. Ед. хр. 37. Л. 4–5
[8 декабря 1954]

Берлин 8.12.1954

Дорогой Давид Давидович, очень обрадовали Вы меня Вашим письмом.

Ряды хороших знакомых и друзей так сильно поредели за последнее время, что особенно ценишь такие свидетельства давней приязни и Ваше. Особенно порадовало меня, что мне удалось доставить Вам удовольствие моей медалью. Она давно была готова, но я из-за ненависти ко всяким формулярам и таможенным процедурам всё откладывал отсылку. С.П. Рождественский[304] – милейший человек, жаль, что вам не удалось познакомиться с ним в Нью-Йорке.

А что если нам попробовать сделать гешефт? Вы бы раздразнили как-нибудь американцев заказать портретную медаль (по фотографии и с указанием, что хотели бы они иметь на обратной стороне). Я делал медали диаметром и 3 сантиметра (годятся как брошки). Эта комбинация пришла мне в голову сейчас, так как все заказы сплыли, и я целыми днями ковыряюсь как раз над медалями. То, что я делаю сейчас, это завершение моей многолетней блажи. В 1934 году я начал серию медалей, посвящённых истории Украины. Сделано пока 64 штуки, теперь доделываю обратные стороны. В «медальной культуре», смело могу сказать, я «собаку съел». Немцы изредка покупают, но официальные заказы получают, конечно, свои люди, и не такие реакционеры, как я. Искусство рельефа я люблю всеми фибрами души и внимательно изучил его. Но мои идеалы лежат совсем в иной плоскости, нежели теперь требует мода. Хорошо, что сносный заработок моей дочери позволяет мне заниматься совершенствованием. Кое-что, надеюсь, найдёт потом признание и будет сохранено. Мои главные работодатели перестроились на новый лад и признают только абстрактное, ну а мне совесть не позволяет лукавить. Впрочем, всё это не важно.

Последние месяцы сильно даёт себя знать сердце[305] и я мало выхожу из боязни, что не дойду или не вернусь. Никакой трагедии в этом нет: должен же быть когда-нибудь конец. Потеря жены особенно помогла мне успокоиться на таком признании.

Рад, что у Вас в семье мир и любовь. Как это отрадно! Привет особый Вашей верной спутнице.

Не теряю надежды, что какая-то неожиданность поможет мне отлить из бронзы мои рельефы кладбищенской часовни. Но, боюсь, удастся ли довести до конца.

Очень хотелось бы мне повидать Вас и вспомнить былое.

Да! Давид Давидович, а где адреса Мих. Ал. Чехова и Влад. Ал. Соколова? Гляньте в Вашу колдовскую книжку справок. Как Ваш роман[306]? Вы писали, что он должен был выйти. Я от литературы совсем отстал, хотя пара тем сильно меня занимает, и я в бессонные ночи медленно отделываю главу за главой. Приходит день, и вместо того, чтобы сесть за пишущую машинку, я снова прилипаю к моей скульптуре. Та же судьба постигла начатые живописные фантазии.

Моя дочь Марина приветствует вас обоих, благодарит за Ваш привет. Я крепко обнимаю Вас и низко кланяюсь Вашей супруге.

Будьте здоровы, бодры, спокойны.

Сердцем Ваш В. Масютин