Моя темная королева

Форма ему и впрямь к лицу, но, как и Волку, не по размеру, только в обратную сторону – кажется, натянувшаяся на плечах и бедрах ткань треснет при малейшем движении. А еще мундир застегнут криво, и я улыбаюсь. Не все в мире подвластно провидческому дару.

– Вообще-то, вторую я брала для себя, – замечает Искра, прокашлявшись.

Похоже, ей все еще неловко после срыва, но продолжать тему никто не собирается.

– Еще чего. – Принц поправляет воротник, нащупывает неровный край и, тихонько выругавшись, начинает застегиваться заново. – Я теперь вообще не уверен, можно ли тебя выпускать отсюда.

– Боишься за королевскую шкурку? – вскидывается Искра.

– За твою. Если кто-то поймет, кто ты…

– И кто же я, а? – Она встает, отходит к стене и оборачивается, взметнув растрепанными волосами. – Ну проснулся огонь, что такого? Волк же вас не сильно тревожит.

– Во-первых, он обучен, – вмешиваюсь я. – А во-вторых… твое пламя гораздо, гораздо ценнее.

Волк хмыкает, а Принц, разобравшийся с формой, кивает. Видимо, тоже догадался, что мы неправильно поняли Мертвую.

«Спящий огонь, познавший горе».

С чего мы вообще взяли, что она говорила о Волке? Его дар вполне себе бодрствующий, а вот Искра… Искра – совсем другое дело.

Как только за ее спиной распахнулись пламенные крылья, многое встало на места. Даже уверенность Охотника в том, что смерть его принесет нам победу. Не знаю, могло ли что-то иное надломить панцирь и выпустить запертую магию жар-птицы на волю, но знаю другое, ведь Мертвая дала еще одну подсказку, которую мы пропустили мимо ушей.

«Я попросила отрубить мне голову мечом, умытым жаровым пламенем, но король решил, что и обычный сойдет».

Ты создана силой мертвых детей, рождена на их костях и сердцах, а твое собственное с каждым годом бьется все медленнее, и вряд ли тебя можно назвать живой. Тебя пытались уничтожить десятки раз, однако даже тем, кто умудрялся проскочить мимо Экзарха, ничего не удавалось: раны затягивались, а о смельчаках, чьи клинки пронзали твою грудь, больше никто никогда не слышал.

Потому что тебя не одолеть обычной сталью, как не одолеть ею Мертвую. Но теперь в наших руках ключ к победе, и если прежняя неуязвимость хоть немного добавила тебе беспечности… все получится.

– Ты сможешь снова призвать огонь? – спрашиваю я Искру.

– Чтобы спалить Королеву? – Она усмехается. – Ради такого не пожалею сил.

– Нет. Надо всего лишь умыть твоим пламенем клинок.

Глава 28. Моя Королева

Быть сестрой значит много больше, чем просто любить вопреки всему.

Быть сестрой – значит не закрывать глаза. Не отворачиваться. И не выпускать твою руку, даже когда одна из нас убивает другую.

Не знаю, сколько мы сидим в этой комнате, затерянной среди прорезавших дворец нор. Я все жду, когда в двери – или прямо сквозь стены – ворвутся солдаты, но Принц донельзя спокоен. Он верит в силу крови. Верит, что древняя защита не пропустит чужаков даже в сопровождении Короля, пока его разум затуманен.

Я лучше знакома с твоей находчивостью, и все же… никто не приходит. Не тянется к нам щупальцами магии. Ни одна прядь волос не просачивается сквозь щели в камне.

Потому ли, что загнанные в угол звери тебе не интересны, или же нас здесь и правда не достать – не так уж и важно. В какой-то момент, успокоенная, я даже умудряюсь вздремнуть, пока Волк учит Искру призывать пламя. Несмотря на ее браваду, процесс идет медленно и тяжело, словно с той вспышкой гнева и скорби она выплеснула вообще все. До капли.

Когда я, вздрогнув, просыпаюсь, лицо ее уже блестит от пота и напряжения, но на пальцах наконец пляшут огненные язычки. Я поглаживаю прикорнувшего на моем плече Кайо, который так и не восстановился после переноса, затем встаю и подхожу к Принцу, что наблюдает за обучением из темного угла.

– Невероятно красивая магия, – тихо говорит он, когда я приближаюсь. – Сложно объяснить, но она… другая. Для зрячих так же?

– Да. Их с Волком огонь несравним.

– Древняя сила… – Он вздыхает. – Думаешь, сработает?

От его серьезного тона по спине бегут мурашки, и я отвечаю нарочито бодро, лишь бы избавиться от этого ощущения:

– Ну, испытаний все равно не провести, поэтому просто делаем, что можем.

– Мы можем отступить. Подождать. Проверить ее пламя. И вернуться.

– Когда речь шла о Волке, ты был куда убежденнее.

Принц качает головой и закрывает слепые глаза, словно уставшие от сияния жаровой магии.

– Я думал, это будет битва, и Волк просто бросит в нее огненный шар или вроде того. Но то, что предлагаешь ты…

– Единственная возможность, – перебиваю я.

– Самоубийство, – возражает он.