Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

И нам необходимо – методологически, орга-нич-т-н-о и – спасительно – привыкать к антиномично-подвижнической тайне нынешней России, о-быд-енно и – мужественно – разверзаясь в её эвристичности – до нормально: безд-ум-ного! – логоса. И адекватно: победоносного! – вызова любому бес-у-пре-дельному по-ис-требительству.

Иначе и теперешнюю нашу – для многих уже в-т-орую – Родину – с тотал-ь-итар-но-за-е-т-и-ной: де-м

о-н-о-к-р-а-т-д-остью – у-г-ум-а-нус-им: у-с-част-ь-лив-н-о и приватизирован-но – в индиви-дуально: местечковом! – душке «героев» – так называемой прозы сорокалетних, особенно целой тетралогии В.И. Гусева (начиная с романа «Спасское-Лутовиново») – тоже амбивалентно предостерегавшей… И, увы, о-дно-з-н-(л) – ачно! – реально-канунной перед крахом СССР…

6

«Ненормально, когда страна, народ, человек начинают верить в чужую правду, а свою, родную, воспринимают как ложь. Тогда всё рушится…» – дерзновенно предупреждал Ю.М. Поляков и в романе «Грибной царь» (38 гл.), придавая этой чуждости непротиворечиво-тотальный по-ис-требительский характер. И не без «аккуратно выстриженных гитлеровских усиков на лобке» (39 гл.). Или на омоновском лбу – не важно (см. «Замыслил я побег…», гл. 22). И предвосхищающая естественномайданут-ую(т) – модернизацию именно по-ис-треби-д-ельной враждебной «правды». Любого логического и диалектического: к-рай-не – (все)е-т-и-нства…

Но тянутся – «вдоль дороги по обеим сторонам тянутся две темноты: внизу зубчатая, чернильно-непроглядная. Это лес. А над ней другая, сероватая, похожая на тушь, размытую водой. Это небо…» (39 гл.). И есть: н-есть! – надежда, что в такой антиномично-и-креационистически-зиждительной а-бис-сии, или п-рос-с-т-о двойной бездне, нас, рос-с-ов, сугубо не завоюют (там же)… Даже мы сами, уже «свободно» забывшие, «зачем надо было насмерть биться на Куликовом поле…» Неужеди ради нынешнего де-м

о-н-о-к-р-а-т-д-ост-н-ого «ярма общечеловеческого прохиндейства»?! (28 гл.)

«Неужели весь этот кошмар (постсоветской действительности – П.К.) случился в Отечестве исключительно для того, чтобы процветали обходчики, вроде Геры, закусонские и свиридоновы?» – задаётся схожим эсхатологическим вопросом и рассказчик «Козлёнка в молоке» (Эпилог на небесах: 2 гл.)…

Ю.М. Поляков на протяжении всего своего постсоветского творчества не устаёт мужественно (и порой отчаянно) заострять: обнажать, да-да, может быть, и воистину Последние вопросы нашего исторического, да и экзистенциального бытия. Отсюда – консервативно-предохранительный тон его – посюсторонне-тёплой – иронии. Отсюда и лейтмотивное – «слишком человеческое» – пристрастие к откровениям постельного ню. А «вдруг»: вдруг – да и приспособимся: плодотворно – с сексо-логическипривычным задором – и к апокалипсически: разверзнувшимся – тайно-б-(л) – уд-ням сегодняшней России?! Её очевиднейшей и, надеюсь, креационистической а-бис-сии: власти – социума – народа – личности. И самой: н-ест(ь) – н-ест(ь) – в-енно-безд-ум-ной – природы… Антиномично-истинного: по-халкидонски! – смыслополагания в n-ной ортодоксальной степени…

Иначе «через год, максимум через два нас всех (олигархов и т-о-п-vi-ё-p-ерсон – П.К.) на вилы поднимут…» – вещает г. Шарменов (уже в начале повести «Небо падших»), правда, погибая по нынешним временам «нормально», «адекватно» – «благодаря» «роскошному», тридцатипулевому расстрелу… Благодаря по сути самым о-быд-л-енным: по-ис-треби-д-ельно – притязаниям: е-т-и

-ного – самца. Благодаря и нашей убийственной: глам-урно и – «свободно» – за-п-а-д-л-о! – живот-но-(во) – сти…

7

И всё-таки ожидаемое: официозно – и не за-у-кон-н-о-е! – восстание народное в прозе Ю.М. Полякова – произошло! – в романе: «Замыслил я побег…» – и строго индиви-дуально: в не-а-суще-антиномическом – воистину – лице Олега Трудовича Башмакова…

Не случайно наш автор постоянно сопрягал его с психологической «амбивалентностью» (что, кстати, отметило показательное множество критиков, правда, без учёта её антиномично-ло-госной составляющей) – и на сугубо конгениальном фоне внешнесоциальных явлений (см., например, гл. 16)… Всё последовательно и методично подводилось – (и опять же при оттеняющей помощи целого сонма оксюморонов: понятий – с их «смертельно ласковым» запалом (см. гл. 29)!) – к буквально: конечному и – эсхатологизированному – «новому» – бунту: не бунту – между небом и землёй. И с «совершенно сухими»: «внутренними» – слезами… Но «прыгай, не бойся!» – искушает его пост-военный, мирно-«застойный» архетип: «Витенька» – обречённого на гибель – в духе Жарынина! – советского героизма. – «Тебе у меня здесь хорошо (выд. мной – П.К.) будет, как у мамки…» И о-дно-з-н(л) – ачно. Как в к-рай-не=по-ис-треби-д-ельной лав-очке супермаркета… Как в мог-(ст) – ильно-глам-урной – утробе…