Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Автор романа не просто смешит своих читателей, но также развенчивает, отрицает и по-своему, посредством смеха, преодолевает широко разлившуюся стихию современной российской посткультуры, с её культом насилия, индивидуализма, порнографической телесности, враждебной сфере духовного. Сатирическая первооснова романа имеет и своеобразное просветительское преломление, весьма полезное для тех, кто подзабыл или вообще не знал многие интересные факты из отечественной истории. Так, из текста романа можно узнать, что в раннее советское время существовал проект перевода письменности с кириллицы на латиницу для приближения к мировому пролетариату и «мировой революции», что нехитрое противозачаточное приспособление продавалось в аптеках под названием «колпачок Кафки», а аббревиатура БРИЗ расшифровывается как Бюро рационализаторов и изобретателей. Существовало, например, такое выражение – «толкнуть рацуху», это означает, что можно было представить в БРИЗ рационализаторское предложение и получить за это реальные деньги. Главный герой – писатель, написавший для заработка под иностранным женским псевдонимом 17 эротических романов для серии «Лабиринты страсти». Хозяин серии, «конкретный» парень в малиновом пиджаке, объяснил, что на него работают «только мужики»: «Женский роман – бизнес серьёзный, и баб к нему подпускать нельзя!» И дальше выяснилось удивительное: «никаких, оказывается, Кэтрин Корнуэлл, Ребекки Стоунхендж или Джудит Баффало в природе нет и не было, а есть несколько наших домотканых мужиков, они-то и лудят под псевдонимами все эти книжки из серии «Лабиринты страсти». В офисе хозяина серии герой романа знакомится с бородатой Джудит Баффало, которая «пила с похмельной жадностью минеральную воду и спрашивала хриплым боцманским голосом, как мне название “Алиса в Заоргазмье”». Выяснилось также, что приди буквально на полчаса раньше, герой романа застал бы и Реббеку Стоунхендж, которая когда-то была знаменитым поэтом Иваном Горячевым, писавшим песни и поэмы о строителях Байкало-Амурской магистрали.

В романе в гротескной форме блестяще описан феномен «перевёртывания» и «перекрашивания», хорошо знакомый по нашей постсоветской истории, когда над разработкой текста конституции РФ работали авторы диссертаций по научному коммунизму, когда высшее руководство теперь уже капиталистической страны представляли бывшие руководители КПСС, когда идеологами рыночной «шоковой терапии» были авторы идей «развитого социализма» и т. п. Получилось так, что из политического дискурса «перевёртыши», которых клеймили в первые постсоветские годы, как-то со временем незаметно исчезли. Хотя в жизни сам феномен несомненно сохранился, и роман явственно напоминает о его существовании. Подтверждением служит, например, политическая биография жулика и коррупционера Навального, который «перевернулся» в борца с коррупцией.

Некоторые рецензенты романа отмечают наличие в нём постмодернистских моментов, но это неверно. Роман «Гипсовый трубач, или Конец фильма» – произведение реалистическое, но к нему вполне приложимо определение «фантастический реализм», которое использовал, как известно, Достоевский. Постмодернистской является сама российская действительность, и её сатирическое изображение автором вовсе не означает, что роман специально выдержан в духе каких-то влияний, идущих от Фуко, Делеза и т. п. Ведь «ненаучной фантастикой» буквально пронизана вся отечественная действительность. На каждом шагу человек сталкивается с тем, что живёт в мире не идеальной, а реальной деконструкции, полного искажения смыслов, где борцы с преступностью – преступники; занимающиеся детской благотворительностью – педофилы, а министры – не хранители, а расхитители государственной собственности… Герой романа впервые осознал эту деконструкцию, так сказать, на бытовом уровне, «когда булочная вдруг превратилась в “Мир пылесосов”, кинотеатр “Прага” – в автосалон, “Союзрыбнадзор” – в фитнесцентр “Изаура”, а дом пионеров имени Папанина – в варьете “Неглиже де Пари”». Вполне абсурдна и личная история героя романа писателя Кокотова. Лишившийся какого бы то ни было литературного заработка, он не сразу стал автором женских эротических романов. Этому предшествовала работа учителем в школе, где он долго не продержался, поскольку его «раза два били по бартеру». Это значит, что его били за поставленные им двойки ученики, которые «сбрасывались» и нанимали для битья своего учителя «шпану из соседнего микрорайона».