Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

И спросить не у кого, и объяснить некому… отточие… бездна, отделяющая человека от Бога, даже если и не преодолена, а только обозначена – но именно как бездна!

«Всё совершается где-то там, наверху, помимо нас, в пред-вечности…»

Тотчас – фирменная юмористическая заслонка:

«В передней у Вечности! Здорово! Передняя Вечности!»

Здорово-то здорово. И даже нормально – в контексте глумливой находчивости. Как будто можно отменить или переменить предназначение.

Однако нельзя. Ни переменить, ни отменить.

Гендиректор фирмы «Сантехуют», спрятавшийся от чужих киллеров в лесной чаще, ждёт от своих киллеров донесения, что те угробили его жену. А может, заодно и дочь. Которая ни в чём не виновата. Впрочем, кто знает. Все замараны, все запутаны, все виноваты. Чужая постель – потёмки.

Трудыч как-то ещё удерживал внутреннее колеблющееся равновесие, когда кругом всё крутилось и вставало на голову. Глава «Сантехуюта» чувствует, что он сам поставлен то ли на голову, то ли на уши, то ли уже раком.

«Господи! Ну до чего же странен и страшен человек! И если он сотворён, Господи, по Твоему образу и подобию, тогда понятно, почему так подл, кровав, странен и несправедлив этот Тобой, Господи, созданный мир!»

Кого впутал, того и замарал? Не впутывал бы Всевышнего в свои эрогенно-сантехнические комбинации, так и не корчился бы в сомнениях. Раньше-то как бывало?

Раньше так: «А ты, кстати (! – Л. А.), в Бога-то веруешь? – Наверное… – Как это наверное? (в каком смысле? – Л. А.). – Ну, как сказать. Верю, что кто-то за нами смотрит и управляет. Не может ведь, чтобы всё само собой делалось. Без ГАИ такой бардак начнётся…»

ГАИ, слава богу, можно измерить в рублях и штуках. А Бога – как измеришь?

Гендиректор, схоронившийся в деревенской глуши, идёт в покосившийся чуланчик-нужник. Опасливо ступив на хлипкие половицы, он заглядывает в смертельную глубину, «и всё его утончённое сантехническое существо приходит в негодование… Просто каменный век! Им бы сюда ещё биде с эротическим гидромассажем!»

Это – как ось, пронзающая у Полякова мглу бытия. Вершина уходит в сияющую цивилизацию очищенного эроса – основание тонет в жиже родного сортира. Оклеен сортир картинками из гламурных журналов. Повернул голову – Шварценеггер, ещё повернул – Пугачёва, ещё – Мадонна.

Думаешь: на кого эти ребята работают?

Ответ: на Россию.

А как вниз глянешь, так и вздохнёшь вместе с Поляковым:

– На Россию – это очень опасно.

И ждёшь вместе с ним рапорта от киллеров.

На последней странице романа, сжалившись над читателем, Поляков отменяет теракт и объявляет смертельную интригу забавным недоразумением.

Камень с души!

Гендиректор «Сантехуюта» понимает, что объяснить столь чудесное разрешение не сможет ни отец Вениамин, ни сам Всевышний.

Но, кроме Бога, есть ещё царь, сооружённый воображением героя из детских сказочек о гигантском грибе – о «Грибном царе», настолько волнующем, что он мобилизован в название романа.

Герой подходит к царю, чтобы поблагодарить, гладит холодную влажную кожицу, и… гриб разваливается, выпустив из своего нутра кучу слизи, кишащую червями.

Вот что значит угол зрения. Смотришь в небесную высь – и видишь горний полёт то ли птиц, то ли ангелов. Повернёшь хрусталик – да это же мошкара, кровососы, вьющиеся у глаз.

Расставаясь с Поляковым, будем уповать на то, что при любом раскладе вьющихся вокруг нас идей мы строим Россию. А там, если надо, повернём хрусталик.

Андрей Рудалёв

Человек горизонтальный6

Коварство без любви

У современной женщины много личин, и все они коварны и ведут к трагедии. Они, как слои косметики, прикрывают реальность и к тому же ядовиты. Женщины вьют верёвки и пьют соки из мужчин, а потом выбрасывают опустошёнными, уничтоженными, растоптанными. Современные Евы в преизбытке поставляют к столу новоиспечённого Адама яблочные плоды всевозможных сортов. Искушают. Причём даже не по злому умыслу, а исходя из особенностей собственной природы, по-другому они попросту не могут. Сидит внутри червь, «ледник», и он руководит всеми поступками. Три «Плотских повести»: «Подземный художник», «Возвращение блудного мужа» и «Небо падших» Юрия Полякова – примерно об этом. Взаимоотношение полов, плотская любовь, её странности, движение и даже скорее скатывание человека к яме плотоядной страсти – это та тема, на которую автор серьёзно подсел.

Под впечатлением от этих повестей можно бесконечно петь дифирамбы слабому полу, продолжим…

Женщина – ведьма, оторва, стерва, Юдифь, пробравшаяся в стан к врагу и с маниакальным восторгом рубящая голову дикому Олоферну. Она – снежная королева – героиня повести «Небо падших», у которой ещё с детства внутри образовалось нечто ледяное: «ледяной истуканчик, требующий постоянных жертв». От этого не лечат, эта болезнь смертельная, она несёт гибель и страдание всем. Будто античная богиня возмездия Немезида вошла в тело современной женщины и, подсадив мужчину на секс, стала манипулировать им, бесконечно колотя головой о стену, покуда дух не вышибет: «женщины для того и существуют, чтобы обирать мужиков».