Молчание костей

Затем рывок исчерпал себя, «Мстительница» теперь разворачивалась с постоянной скоростью. Но притяжение к переборке сохранилось: верх и низ сместились на девяносто градусов по сравнению с тем, что ощущалось в обычных условиях, при слабом ускорении, возникающем благодаря парусам и ионным двигателям. Фура знала: это временное явление, привыкать не придется.

– Все по плану, Паладин?

– Так точно, мисс Несс.

Теперь они кружились, как два камня на концах туго натянутой веревки. Одним «камнем» был корпус, другим – на расстоянии многих лиг – паруса. Они весили намного меньше, чем корабль и его содержимое, но все же совокупная масса была немалой, и поэтому паруса оказывали уравновешивающее воздействие, сохраняя нагрузку на снасти, пока их черные поверхности были обращены в сторону от направления, в котором дул невидимый ветер Старого Солнца. Паладину приходилось почти непрестанно регулировать такелаж, чтобы паруса не сносило ветром на корабль – что привело бы к необратимой путанице, – но он миллион раз мысленно отрепетировал последовательность действий и учел возможные отклонения, поэтому не произошло ничего такого, что выходило за рамки его способности к быстрой перенастройке.

Несмотря на силу первого рывка, «Мстительница» вращалась медленно; всего в два раза быстрее минутной стрелки часов. Через полчаса, если не предпринять никаких других действий, корабль восстановит прежнюю ориентацию. Через десять минут появится необходимое прикрытие для гаусс-пушек, и еще в течение десяти минут можно будет вести огонь максимальной интенсивности. Когда станет невозможно учитывать необходимый угол упреждения[4], следующий залп придется отложить на двадцать минут.

На протяжении десяти минут противник не давал «Мстительнице» покоя. Выстрелы рвали внешние края парусов, а иногда попадали ближе к центру; несколько раз снаряд достигал корпуса и рикошетил, не причинив ущерба, зато убедительно напомнив о том, какой вред способно нанести прямое попадание. Но от того, что атака не прекращалась, Фура ощутила прилив бодрости. Если бы на столь позднем этапе ее вдруг пощадили, она бы пала духом, потому что не могла ответить противнику взаимностью.

Это были самые долгие десять минут в ее жизни. Она связалась с Рутером и велела доложить, что видно из обзорной рубки; затем потребовала у Сурт подтверждения, что в системе охлаждения нет свежих утечек. Тиндуф оставил Прозор в главном шлюзе и теперь помогал Паладину, мечась между станциями управления парусами и снимая показания тензометрических датчиков и индикаторов отклонения, так что робот полагался не только на собственные приборы. Эддралдер и Меррикс все еще обыскивали корабль, но центробежная сила, рожденная разворотом, усложняла задачу: все отсеки теперь казались слегка чужими. Когда десять минут истекли и закончилась подготовка орудий, Фура приказала врачу и его дочери вернуться в комнату доброты.

Вот-вот на борту станет очень шумно.

У «Мстительницы» были две батареи гаусс-пушек на левом и правом бортах, и хотя обе могли стрелять одновременно, в нынешней ситуации это было нежелательно из-за ограничений прицеливания. Предпочтительней было бы отстреляться одной батареей, а через двадцать минут, развернув корпус вокруг продольной оси, пустить в ход вторую, и так чередовать, пока «Мстительница» способна вести огонь. Это позволяло переключать контур охлаждения с борта на борт, а не обслуживать обе батареи разом, тем самым увеличив эффективность огня «Мстительницы».

– Мисс Арафура? – обратился Паладин.

– Да?

– Мы на позиции. Считаю целесообразным получить от вас окончательную команду, на случай если возникли какие-то сомнения.

– В нас по-прежнему стреляют?

– Совершенно верно.

– Тогда у меня нет никаких сомнений. Разорви их, Паладин. Бей наугад, пока во что-нибудь не попадешь. Затем переходи на сосредоточенный огонь, и пусть наша цель издохнет. – Фура сделала паузу и добавила, согнув свою четырехпалую металлическую руку: – Я жажду крови.

– В таком случае постараюсь ее обеспечить.

Из динамика донесся громкий шепот:

Трах-бабах! Размозжите им башку! Призрачники идут!

Прежде чем Фура успела задуматься об этом – и задаться вопросом, заметил ли Паладин, – выстрелили гаусс-пушки. Это был прекрасный и жуткий звук; на пару секунд он очистил ее разум от любых зловещих мыслей. Первое орудие, затем следующее, и так по очереди в быстрой последовательности, как громкая удаляющаяся барабанная дробь. К тому моменту, как прозвучал последний выстрел, первая пушка была снова заряжена и готова к стрельбе. Соленоиды гудели и потрескивали. Насосы, подающие охлаждающую жидкость, завывали все пронзительнее, избавляя гаусс-пушки от накопленного тепла. Трубы системы охлаждения скрипели и лязгали, из-за расширения упираясь в кронштейны. Орудия слегка поворачивались между выстрелами, компенсируя угловое движение «Мстительницы». Автоматы заряжания жужжали и бряцали, перенося снаряды из магазинов, завитых улиточьей раковиной, в нагретые чрева орудий, где уже раскалились индукционные катушки.