Молчание костей

Квелл рубанул ребром ладони воздух, и робот прервал сеанс связи.

– Спасибо, Жернов, – Адрана благодарно кивнула древней каменной машине.

– Это лишнее, – ответствовал Жернов высокомерным тоном. – Поблагодарите разум робота, порабощенного вашим видом. Позабыв о высоком, он на центральном коммутаторе обеспечивает банальное удобство обезьян с их бессмысленным лепетом. Наша с вами общая история длится с незапамятных времен.

В складском помещении рядом с генераторной Мэбил принесла Адране таз с горячей мыльной водой, несколько полотенец и стопку помятых зеленых комбинезонов разных размеров, с надписью «Водопроводные работы».

– Решайте сами, переодеваться или нет, – сказала она тоном «бери или проваливай». – Зависит от того, насколько вам нравится пахнуть канализацией. Есть хотите?

– Даже не знаю. Пить хочу, да. Мы пили чай аккурат перед тем, как спустились в «Бар Квелла», но такое ощущение, что это было половину Заселения назад.

– Прихвачу что-нибудь в столовой. – Мэбил махнула рукой на комбинезоны. – Ну, это… сами решайте, что с ними делать.

– Спасибо, Мэбил.

Адрана умылась и переоделась. Ей немного полегчало: по крайней мере, беспокоиться о сестре удобней в чистой одежде. Была от комбинезона и другая польза, пусть ни один из предложенных не подходил ей идеально. Добавив к нему аксессуары – ботинки на шнуровке, кепку, перчатки и защитные очки, – она легко могла сойти за техника. Она уже отказалась от облика Адраны времен жизни на Мазариле, и вот пришло время для нового преображения. Она почувствовала себя одетой для серьезного дела.

Мэбил вернулась через десять минут. Поставила на столик поднос с печеньем и чаем и придвинула два стула так, чтобы можно было сидеть лицом друг к другу.

– Не будьте слишком строги к Хасперу, капитан Несс, – сказала Мэбил, сдувая пар с чашки. – Он делает все возможное, и вряд ли мне стоит уточнять, как нелегко ему было без глаз. Я хочу сказать, он никогда не делал ставку на такой финал, он просто ищет правильный путь. Раньше никто так не поступал: не нанимал щелкуна, чтобы передвинуть мир, и не пытался заполучить полный контроль над всеми банками, не говоря уже о том, чтобы заставить всех разумников отдать свои пистоли в обмен на клочки бумаги.

– Возможно, я допустила ошибку, – согласилась Адрана. – Меня занесло в идеализм.

– Хе-хе. Вас не занесло, вы сами понеслись этим курсом под всеми парусами.

Адрана неуверенно улыбнулась:

– Вы были космоплавательницей?

Мэбил кивнула:

– Я была парусным мастером на «Транжире», порт приписки Ронсери. Но такая жизнь оказалась не для меня. Меня, скажем так, к земле тянет. Заработала немного пистолей и поселилась на Тревенца-Рич. Для пенсии моих сбережений было недостаточно, потому я и очутилась здесь, работаю в третью смену. А потом попала на орбиту Квелла. Он лучше, чем кажется.

– Я не спешу с вердиктом.

– Он обманул вашу сестру, я знаю. Иногда человек делает что-то неправильное, идет против собственной натуры, и совесть мучает его до конца дней.

– Многое могло бы случиться, если бы он не предал Фуру, – спокойно сказала Адрана. – Не факт, что она бы выжила, не говоря уже о том, чтобы спасти меня. – Она вздохнула. – Я готова простить и готова довериться, если у нас есть способ спасти Фуру. Возможно, пришло время всем забыть обиды.

– Некоторые обиды так просто не забываются.

Адрана глотнула чая. Он был таким же теплым и несвежим на вкус, как и любой чай из столовой, и это пробудило странную радость. Хорошо, что среди переменчивых, ненадежных вещей в жизни еще остались кое-какие константы.

– Расскажите о мозаичниках, Мэбил. Никак не могу их понять.

– Удивлены, что они на нашей стороне?

– Отчасти да, но больше удивлена тем фактом, что они не мертвы. Мне говорили, что это временные агенты: биологически нестабильные, сшитые из разных фрагментов тел и наделенные достаточной волей, чтобы выполнить одну-две задачи до истечения срока годности.

Мэбил обдумала свой ответ.

– В основном так и есть. Инопланетяне собирают фрагменты по кладбищам и моргам, сшивают их вместе, заводят, как механические игрушки, и отправляют с одной задачей в голове. Укради, застрели, задуши – в общем, им поручают ночную, грязную работу. Но иногда мозаичники не умирают, как положено. Они просто… продолжают существовать. И в голове у них появляются совсем другие мысли.

Адрана содрогнулась:

– Вспоминают, кем были раньше?

– Тогда у них было бы слишком много разных воспоминаний. Как правило, они ничего не помнят, и это к лучшему. Достаточно, чтобы мозаичник начал осознавать себя. Обычно в такой момент он приходит в отчаяние и бросается в какой-нибудь чан с илом.

– А эти? – Адрана вспомнила имена. – Стопор, Балеус, Гаррон? Что с ними случилось?