Далее можно обнаружить различие между чудесным и чудом по данным «Краткого изложения богословской истины». Чудо обусловлено четырьмя требованиями для своего осуществления: оно должно быть от Бога, оно должно стоять вне пределов действия обычных естественных сил и являться нарушением их порядка, оно должно происходить явно, оно должно служить на благо веры.
В чудодеяниях ведьм отсутствует выполнение первого и четвёртого требований. Следовательно, эти поступки могут быть названы чудесными, но их нельзя назвать чудесами. Их можно назвать чудесными, поскольку они сверхъестественны, совершаются вопреки естественному порядку вещей и лежат вне пределов действия естественных сил природы. Они сверхъестественны, так как им нет ничего подобного в природе, например, разрешение от бремени девственницы. Они совершаются вопреки естественному порядку, но в пределах естественных границ (возвращение зрения слепому). Они лежат вне пределов действия естественных сил, но происходят в порядке, подобном естественному порядку, как превращение посохов в змей. В последнем случае природа могла бы достигнуть такого же действия, но лишь через продолжительное гниение, ведущее к постепенному образованию семени. Поэтому деяния ведьм можно назвать только чудесными.
Интересно привести в качестве примера один случай и разобрать его надлежащим образом. Так, в страсбургской епархии имеется один город, назвать который нам запрещает чувство долга. Здесь, находясь в одном доме, некий рабочий пилил дрова. Вдруг к нему приблизилась большая кошка, которая хотела на него прыгнуть, чтобы помешать его работе. Рабочий отогнал её. Тогда появилась другая кошка, ещё больших размеров, и вместе с первой она набросилась на него. Отгоняя докучливых животных, рабочий увидел уже трех кошек, которые с яростью напали на него и начали кусать его и в лицо и в чресла. Рабочий, испуганный этими тварями, осенил себя крестным знаменнем, остановил работу и, обороняясь поленом от наседающих кошек, ударил одну по голове, другую по ногам, третью по спине. В результате он с трудом прогнал их.
По прошествии одного часа к нему неожиданно подошли два служителя городского совета, арестовали как колдуна и хотели вести его к окружному начальнику или к судье. Когда же судья еще издали заметил его приближение, то он приказал, не выслушав его, бросить якобы колдуна в тюрьму на пожизненное заключение. Рабочий в продолжение трех дней слёзно просил тюремных надзирателей объяснить ему, почему с ним так обошлись, ведь он не чувствует никакой вины.
Когда же надзиратели сообщили о просьбах заключённого судье, последний разгневался. Чем более его просили выслушать рабочего, тем больше распалялся гнев начальника. Он кричал, что не понимает, как подобный колдун осмеливается не признавать своей вины, тогда как его преступления очевидны. Наконец, по просьбам других членов городского совета он согласился выслушать заключённого. Его вывели из темницы. Когда он стоял перед судьёй, который даже не хотел на него глядеть, несчастный упал на колени перед присутствующими и умолял сообщить причину наказания. Тогда судья закричал: «Как ты осмеливаешься, негодяй, отрицать свои позорные поступки? В такой и такой-то день, в такой и такой-то час, ты ранил трех почтённых женщин нашего города. Они всё ещё лежат в постели, не могут встать и двигаться». Рабочий подумал об указанном дне и часе и ответил: «По совести сказать, за всю свою жизнь я никогда не ударил женщины. Я докажу законными свидетелями, что я в указанное время пилил дрова. Ваши служители также видели меня час спустя за этой работой». Взбешённый судья крикнул: «Посмотрите, как он старается скрыть своё преступление. Женщины жалуются на удары, показывают их следы и публично обвиняют этого негодяя». Рассудив, рабочий сказал: «В указанный час, как мне вспоминается, я побил животных, а не женщин». Удивлённые присутствующие спросили, что это были за животные. Тогда рабочий рассказал всю историю, как мы привели её выше. Присутствующие заметили участие здесь нечистой силы, освободили несчастного и приказали ему никому не говорить об этой истории с кошками.
Однако от ревнителей веры, присутствовавших при допросе, это не могло остаться скрытым.