Монах. Анаконда. Венецианский убийца

Султан. Так тому и быть! Забудем о твоем прошлом, поговорим о твоем будущем. Мне нужен такой человек, как ты. А моему сыну – ты и сам знаешь – такой человек нужен еще больше, чем мне. Останься при моем дворе. Должность визиря, богатство, почет, прекраснейшая девственница из моего гарема…

Аморассан. Я уже обручен с дочерью моего благодетеля. А хижина, где я обитаю, слишком мала для проживания девственницы из твоего гарема. Я как был рыбаком, так им и останусь.

Султан. Но позволь мне хоть что-нибудь для тебя сделать! По крайней мере, тебе причитается денежное вознаграждение за возврат перстня.

Аморассан. В таком случае выдай мне его поскорее и отпусти меня! Моя невеста, должно быть, уже тревожится из-за моего долгого отсутствия. Близится час, когда я обычно выношу ее обездвиженного отца из дому, чтобы он насладился вечерним ветерком.

Султан. А если мне понадобится твой совет – ибо кто мне даст совет мудрее? – разве мой друг откажет мне в нем? Как мне тебя найти?

Аморассан. Меня зовут Зейн. Я живу в хижине на берегу, вместе с моим приемным отцом, параличным рыбаком Алкузом.

Султан. Зейн, отныне я тоже твой отец. Так неужели мой сын покинет меня, так ни о чем и не попросив?

Аморассан. Нет, об одном я тебя попрошу: будь снисходителен к введенному в заблуждение юноше, твоему сыну.

Султан. Великодушный Зейн! Клянусь, только на смертном одре я отдам ему этот перстень и расскажу, как он у меня оказался! Перстень будет передаваться в моей семье из поколения в поколение как бесценная реликвия, и каждый обладатель трона будет носить его на пальце. Но послушай, Зейн, ты не должен уйти от меня без награды. Весь Мелипур только и говорит о твоей доброй услуге – и если она останется невознагражденной, кто впредь захочет оказывать мне услуги? Слух полетит из города в город, из деревни в деревню: «Бедный рыбак спас султану жизнь, а жадный султан допустил, чтобы его спаситель так и продолжал жить в бедности». Любовь и уважение моих подданных – самые дорогие мои сокровища, и я не допущу, чтобы твое бескорыстие лишило меня их. Поэтому прими от меня достаточную награду, чтобы содержать свою семью в довольстве и благополучии, и избавь меня от тяжкого обвинения в неблагодарности.

Аморассан. Твои доводы справедливы, о султан, и я повинуюсь! Я принимаю твои щедрые дары и благодарю тебя за твое великодушие к сыну. Я омываю радостными слезами почтенные руки, что столь надежно держат весы правосудия, благословляю тебя – и удаляюсь!

Аморассан поспешил обратно в хижину, обнял Алкуза и свою невесту – и забыл, что когда-то он был кем-то иным, кроме как рыбаком Зейном.

На следующее утро Лейла должна была стать его женой. Погруженный в приятную задумчивость, он стоял один у окна в своей комнате, когда вдруг перед ним в потоке холодного лунного света возникла вещая дева-дух.

– Мы видимся в последний раз, – рекла она. – Твое сердце определило твою дальнейшую судьбу. По велению моего всемогущего Владыки я навеки покидаю тебя и возвращаюсь на свои острова вечного холода и мрака в ледовитом океане. Научился ли ты чему-нибудь за время нашего общения, я не знаю и не любопытствую знать. Тебе была явлена Истина, но ты не смог вынести этого зрелища и востосковал по иллюзии сильнее, чем когда-либо тосковал по Истине. Ты отверг милость султана и решил остаться бедным рыбаком. Может, ты рассудил правильно, а может, и нет – я не знаю! Но точно знаю одно: чтобы сделаться тем, кто ты есть сейчас, тебе не было нужды призывать меня с моих островов в ледовитом океане. С этим словом истины я расторгаю наш союз. Прощай навеки!

Дева-дух возложила ладонь на лоб Аморассана. От ее прикосновения кровь застыла у него в жилах, сердце словно обратилось в лед, и он без памяти упал на кровать. Теперь перед его мысленным взором ярким видением предстало собрание прославленных духов, населяющих небесный дворец в горах Кавказа. Верховный дух простер свой жезл, и Аморассан узрел великие деяния Сынов Добродетели, картины которых рисовались одна за другой на воздушных стенах ослепительными красками утра. Наконец появились там и собственные его похвальные деяния, но все их затмевало одно: добрая услуга, которую он ежедневно оказывал старому параличному рыбаку.

– Аморассан! – возгласил верховный дух Джела-Эддин. – Твоя любовь оживила цветы жизни, которые застудило и погубило холодное дыхание бесчувственного Благоразумия. Истинное величие состоит в добросовестном исполнении повседневных обязанностей нашего положения, а не в высоте и влиятельности последнего. Истинная добродетель состоит в правильности наших намерений, а не в успешности наших действий. Пусть сердце подсказывает цели, пусть разум подсказывает средства, пусть доброжелательность и здравомыслие объединяются при составлении планов – и тогда смертный будет идти по предначертанному пути твердым и смелым шагом. Все остальное – в руках Судьбы!

Аморассан очнулся. Розовые отсветы видения, казалось, все еще играли у него на лице, голос верховного духа Джела-Эддина все еще звучал в ушах, и сердце билось в лад с этой небесной гармонией.