Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Мишка очень изменился. Если прежде он старался походить на обычного прилежного школьника, старался вписываться в существующие рамки, то сейчас ему все меньше это удавалось. Он не чувствовал берегов. Казалось, его никто не может остановить, в том числе и наш авторитетный Димдимыч, с которым раньше они всегда находили общий язык. Для Мишки как будто не существовало никаких запретов. Он ничего не боялся и поэтому был неуязвим. Стал прогуливать уроки без уважительной причины, часто не делал домашку, во время урока выходил покурить, и учителя не задерживали его.

Кочегар – лучший друг всех грузчиков

Как-то на урок физики заглянула завуч и попросила самых крупных парней из нашего класса помочь разгрузить грузовик с углем – шла подготовка к зиме. Желающих прогулять урок оказалось предостаточно, несмотря на то что разгружать уголь предстояло прямо в школьной форме. Подумала ли об этом завуч, было неизвестно. Скорее всего, подумала в том духе, что «ничего страшного – все равно стирать» или «хуже не будет». Она отобрала пятерых бравых парней и увела их с собой. Мишка, конечно, был в их числе.

В итоге вместо одного урока они пропадали целых два. А вернувшись, сказали, что задержались, потому что после тяжелой работы нужно было подышать свежим воздухом и прийти в себя. Их все пожалели. Но потом кто-то из них же проболтался, и выяснилось следующее. Машину они разгрузили быстро (там кроме них были грузчики), но решили не торопиться на уроки, а вместо этого немного отдохнуть у кочегара. Кочегар любил выпить – это знали все. И возможно, он уже был выпивший и поэтому не осознал, что перед ним не грузчики, а школьники. А возможно, ему было все равно, с кем пить. Но он, чтобы отблагодарить ребят по-своему, гостеприимно предложил им угоститься портвешком. Ребята, в свою очередь, оценили такое взрослое отношение к себе и не смогли отказаться. Уважив кочегара, они быстро приговорили бутылку, а то и не одну, испугались и решили немного проветриться, чтобы в школе никто ничего не унюхал.

Но в школе унюхали, если не в прямом, то в переносном смысле. История разлетелась по классам, обросла новыми подробностями и в таком приукрашенном виде уже на следующий день добралась до нашего классного. Димдимыч пришел в бешенство и в тот же день попытался остановить весь этот беспредел. Кочегара он не прибил, конечно, и не заставил бороться с собой на матах, но написал на него заявление директору, и с его твердой руки беспринципный кочегар был незамедлительно уволен из школы и заменен на приличного непьющего. Но Димдимыч на этом не успокоился. Восьмиклассники – люди взрослые, со своими головами на плечах, рассуждал он. Кочегар предложил – но не отказались же?! И Димдимыч понял, что класс расслабился вконец и пора принимать какие-то меры. Какие – он не совсем понимал. Но его это не остановило.

На следующий день, без объявления войны, в смысле заранее никого не предупредив, Димдимыч собрал весь класс после уроков у себя в зале. Он не стал разбираться, кто прав, кто виноват, – по его мнению, виноваты были все, раз допустили такое, поэтому и наказаны должны быть все. Видимо, мы все-таки его окончательно достали. С тех пор как мы сделали Димдимыча нашим классным руководителем, он даже постарел как-то, много ворчал, мало играл с нами, стал строже и серьезнее. Ответственность за целый класс, тем более такой, как наш, накладывала отпечаток.

Загнав нас в зал, он дал задание: заполнить дневники, сделать домашнюю работу, а потом все убрать, вымыть зал и ждать его для дальнейшего разговора. И ему все равно, что здесь нет парт. «Делайте хоть на потолке». Осмотрительно заперев дверь на ключ, «чтобы ни одна… не просочилась наружу», ворча и рыча, он удалился на педсовет, посвященный скандальному инциденту и организованный той же самой завучихой, с которой все и началось. А мы, сидя на полу зала, остались дожидаться его возвращения для дальнейших разборок и санкций.

Свобода через форточку

Наше сборище напоминало цыганский табор. Группами, парами-тройками и в одиночку мы заняли все пространство зала и, кто как мог, старательно выполняли задание. Димдимыча все не было. Мы просидели так больше часу, прислушиваясь к звонкам с урока и на урок и пытаясь понять, что происходит снаружи. Выдвигалось несколько версий: ему сейчас влетает там по первое число и, значит, нам в свою очередь достанется. И страшно подумать, что он может придумать в гневе. Кого-то посетила альтернативная мысль: педсовет давно закончился, и Димдимыч спокойно попивает кофе с учителями, не торопясь освободить нас из заточения. Наконец, последняя версия вытекала из двух предыдущих: Димдимыч так сильно расстроился на педсовете (почему нет, разве он не человек?), что просто забыл про нас и уехал домой с ключом.