Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

За санитарным состоянием городской среды в это время следила специальная станция, ежегодно проводившая анализы десятков продуктов по требованию управы и частных лиц. Вода из множества колодцев была признана непригодной для питья, а в ряде случаев обнаруживали кишечную палочку. Даже драгоценную жидкость из колодца при Сандуновских банях назвали не вполне пригодной для утоления жажды и мытья. Не рекомендовали брать воду из Патриарших прудов. Загрязнение коснулось и Москвы-реки: в районе Новоспасского моста «…нельзя допустить устройство купален… так как у субъектов с чувствительной кожей вода эта может вызвать экзему»[178].

А как обстояли дела с пищей и напитками? Пробы изделий с завода Мухина показали, что там изготавливают зачастую испорченный, водянистый мед, в готовый продукт подмешивают патоку. В доставленном на станцию черном хлебе обнаружили 0,5 % песка. От проверки не отвертелись даже московские продавцы мороженого. Продукт оказался достойного качества, несмотря на «незначительное количество… частиц глины, соломы и дерева».

Сливочное масло, доставленное из сети магазинов Чичкина, оказалось превосходным, а вот его конкуренту со Сретенки не повезло: продукт имел прогорклый и «салистый» запах. Всего в 1903 году специалисты взяли 298 проб масла. 128 образцов оказались фальсифицированными и содержали значительную примесь растительного жира, маргарина и даже неочищенного сала. Один ловкач по фамилии Гиппиус умудрялся покупать дешевую икру кеты, наскоро сдабривал черным красителем и продавал как дорогую паюсную.

«Надували» москвичей старательно и артистично, о чем пишут исследователи А. Руга и В. Кокорев. В ходу был обвес «с походом», когда товар отправлялся на весы с легким броском, и стрелка замирала на несколько большем показателе. Приказчик незаметно срезал маленькую часть взвешенного, покупатель оставался с носом. «С походом» продавать, на брюки себе в день заработаешь!» – шутили торговцы. Был обвес «на бумажку», когда использовали большое количество тяжелой упаковки, отнимавшей значительную долю веса. «На бумажку» идет крупа, ветчина или колбаса высший сорт по ценам…» Обвес «на путешествие» практиковался, когда зазевавшегося покупателя отправляли в кассу для оплаты товара, а купец уже озвучивал горожанину готовые показатели. В ходу были гири меньшего веса и плохой свет в магазине, когда никаких стрелок не разглядишь. Сорта дорогого мяса часто подменялись дешевыми, такая операция носила название «сделать радугу».

Центром московского лукавства, несомненно, была Сухаревка. Любой товар дышал здесь ветхостью и ненадежностью. Сами москвичи понимали, что на площади и в тесном сплетении окрестных переулков высок риск получить некачественный товар, но упорно продолжали искать «пятаков на грош». «Покупатель необходимого являлся сюда с последним рублем, зная, что здесь можно дешево купить, и в большинстве случаев его надували. Недаром говорили о платье, мебели и прочем: «Сухаревской работы!» – свидетельствует Владимир Гиляровский. Картонные сапоги служили своему хозяину до первой лужи, дюжина штанов, купленных по выгодной цене, превращалась в груду тряпья, годящегося лишь для мытья полов.

Покупатели отвечали продавцам полной взаимностью. Чтобы проворачивать свои темные дела, мошенники не гнушались даже передовым техническим изобретением – телефоном. В ноябре 1909 года в колониальном магазине Лучева раздался звонок. Хозяина попросили принести товар в квартиру важного полицейского чиновника. Курьер отнес продукты к правоохранителю, растерянная хозяйка приняла их со словами: «Мы не заказывали…» Через несколько минут в дверь постучался любезный господин: «Вам по ошибке занесли кулек из лавки». Естественно, жена полицейского тут же отдала ранее доставленные товары. На следующий день чиновник получил квитанцию. Пришлось расплачиваться по счету.

Из «Мюра и Мерилиза» в 1905 году «увели» роскошный персидский ковер стоимостью 250 рублей. Характерно, что кража произошла во время «дешевки», дореволюционного аналога распродаж. Примерно тогда же прилично одетая дама попыталась вынести в своем ридикюле елочные украшения. Газеты накануне нового, 1912 года с ужасом сообщали: «Задержано сыскной полицией много «профессионалов»: только в одном магазине Мюра и Мерилиза было арестовано в один день 20 «карманников». На рождественских праздниках усиленно работают и взломщики, обкрадывающие магазины».

Театральная площадь с новым торговым пассажем «Мюр и Мерилиз»