Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

Появление русского стиля открыло дискуссию о происхождении архитектуры Новгорода, Пскова, Владимира. Археолог Уваров пытался найти связь между памятниками владимирской земли XII века и романским зодчеством Западной Европы, у него находились оппоненты. Михаил Погодин считал: «Русская печь все переваривала, и что из нее вышло, то не есть уже иностранное, хотя бы оно и сходно было с кое-чем иностранным».

Здание Московской городской думы

О престиже властных органов принято рассуждать с оглядкой на здания, в которых они заседают. На Воскресенской площади столицы в 1890–1892 годах вырос новый дом, предназначенный для городской думы. Зодчего выбирали долго и тщательно, в состав конкурсной комиссии вошли историки И. Е. Забелин и В. И. Герье. В итоге выбрали проект Дмитрия Чичагова, сопроводившего документ лаконичным девизом «Уступаю старшему».

Архитектор умело расположил свое детище рядом с только что возведенным Историческим музеем, оба здания перекликаются краснокирпичной кладкой. Интересно, что Л. А. Гун и А. И. Резанов еще в 1870-е годы разработали проект здания городской думы в стиле хоромного зодчества, в большей степени тяготевший к XVII веку, ушедший от плоскостных фасадов, осевой централизации, игравший всеми прелестями «узорочья».

«У нас был бы прекрасный дом Думы, достойный стоять наряду если не с капитальными ратушами Европы, то по крайней мере с лучшими и талантливейшими меж ними», – сокрушался В. В. Стасов. У тогдашнего проекта находились свои защитники, но в итоге история доверила строительство здания на Воскресенской площади Чичагову. Гласный Н. И. Астров называл воплощенное в жизнь творение архитектора «неуклюжим».

Первоначальный проект предполагал окраску здания в серый цвет. На втором этаже располагался торжественный зал для парадных заседаний, а на первом разместились отделы, нужные простым горожанам в их повседневной деятельности. Интерьер «облагородили» большой статуей Екатерины II, водруженной в 1897 году[207]

. В советское время в здании разместили музей В. И. Ленина. О новых временах писала в дневнике поэтесса Варвара Малахиева-Мирович: «Сейчас, проходя мимо, точно в первый раз увидела на фронтоне бывшей Городской думы на красном кумаче слова: «Революция есть вихрь, сметающий со своего пути все, что ему противится». Обывателю, может, не нравится, что вихрь унес его привычные удобства, его любимые книги (как «противящиеся вихрю»), любимые игры и занятия. Обыватель прав, трижды прав в своем ужасе, в скорби своей, когда вихрь душит и бесследно уносит любимых людей»[208]. Сейчас в здании расположены залы, посвященные Отечественной войне 1812 года. Национальный характер, казалось бы, возвращен.

Дом Игумнова

Купец Николай Игумнов не мог нарадоваться жизни: ему едва перевалило за тридцать, коммерческие дела на Ярославской большой мануфактуре шли неплохо. В 1888 году предприниматель решает обустроить собственный дом на Якиманке и для этих целей приглашает земляка, ярославского архитектора Николая Поздеева.

К 1895 году работы были завершены. Игумнов на возведение личного особняка денег не жалел, кирпич выписывал из Голландии, изразцы заказывал на заводе «фарфорового короля» Кузнецова. Богатое сочетание камня, кирпича и цветной плитки вызывало удивление горожан. Красное крыльцо дома будто бы прямиком переместилось из XVII века.

Дом Игумнова на Якиманке

Правда, стилевое единство не выдерживалось до конца: за пышными стенами скрывались гобелены эпохи Просвещения и мебель в стиле поздних Людовиков. Общее для тех лет желание сочетать в архитектуре несколько стилей вызвало ироничную отповедь В. Стасова: «Угодно – вот Вам пять аршин «греческого классицизма», а нет – вот три с четвертью «итальянского Ренессанса». Нет, не годится? – Ну, так хорошо же: вот, извольте, остаточек первейшего сорта «рококо Луи-Кенз», шесть золотников «готики», а то вот целый пуд «русского».

Особняк купца Игумнова стал последней работой Николая Поздеева. Он болел чахоткой и ушел из жизни в октябре 1893 года, на четыре месяца пережив жену. Впрочем, молва продолжает искать мистические мотивы в ранней смерти архитектора. Жизнь самого владельца тоже окончилась печально. Говорят, на одном из балов он приказал засыпать полы парадных залов золотыми монетами с профилем императора, и гости танцевали прямо на ликах помазанника Божьего. Высшая власть не смогла вытерпеть такого презрительного отношения к себе. Николая Игумнова выслали из Москвы в Абхазию в 1901 году.

Верхние торговые ряды