Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

А. П. Чехов пишет об отношении публики к зоосаду: «Она иначе не называет его, как «кладбищем животных». Воняет, животные дохнут с голода, дирекция отдает своих волков за деньги на волчьи садки, зимою холодно, а летом по ночам гремит музыка, трещат ракеты, шумят пьяные и мешают спать зверям, которые еще не околели с голода… В ответ дирекция настойчиво уверяет, что бедная обстановка сада, жалкий и случайный состав его животных, мизерность и неряшливость их содержания – это одно, а «научная» и «ученая» деятельность стоящего во главе сада кружка зоологов – это другое»[256].

Многие научные затеи так и остались нереализованными. Трупы животных не вскрывались из-за недостатка спирта, не хватало персонала. К. А. Тимирязев в конце 1880-х годов отправился в крестовый поход против злоупотреблений в московском зоопарке и выпускает брошюру «Пародия науки».

Чехов приводит выдержки из «Дневника» зоологического сада, который, по-видимому, вели директор В. В. Попов и основатель сада А. П. Богданов: «17-го сентября 1878 года. Дразнил зверей молодой человек. 17-го сентября. Дразнили зверей трое пьяных. 1-го октября. Дразнили зверей посетители. 8-го октября. Дразнил зверей офицер. 15-го октября. Дразнил зверей кадет. 17-го октября. Дразнил зверей посетитель в чуйке… 4-го марта 1879 года. Дразнил зверей господин в поддевке. 8-го марта. Дразнил зверей посетитель с дамой… 2-го февраля. Праздник. Дразнили… животных: тура – за рога, куланов и зебра – за морду, зайцев тыкали руками… 8-го. Одна госпожа предлагала купить для зверей тухлых гусей. 11-го. Господин в собольей шубе бодался с козлом через перегородку… Генваря 26-го. Ночью кто-то из однокопытных кашлял; за темнотою нельзя было разобрать, кто. Октября 13-го. Офицер с женою… и дочерью был в отделе аквариев; дочь уронила палку и перебила аквариум. Служитель просил или подождать, или пожаловать в контору, но офицер, пригрозив служителю дать в рожу, ушел».

Антон Павлович, впрочем, в 1892 году отправил в зоопарк ручного мангуста по кличке Сволочь, о чем свидетельствуют бумаги писателя: «В прошлом году я привез с о. Цейлона самца-мангуса… Животное совершенно здорово и бодро. Уезжая надолго из Москвы и не имея возможности взять его с собой, я покорнейше прошу Правление принять от меня этого зверька и прислать за ним сегодня или завтра. Самый лучший способ доставки – небольшая корзинка с крышкой и одеяло. Животное ручное. Кормил я его мясом, рыбой и яйцами». Животное доставляло Антону Павловичу много хлопот – рвало обои, а однажды убежало из дому на 18 дней.

Журналисты постоянно высмеивали бедность коллекции, утверждали, что Московскому аквариуму даст фору даже порядочная лужица. Чехов пишет о печальных реалиях 1883 года: «За все лето ни одного посетителя! Оправдываются люди тем, что в саду, мол, все зверье от голода передохло. Это резонно, но только отчасти. Передохло, но не все… Нет слонов, тигров, львов, хамелеонов, но зато есть прекрасные экземпляры мелких животных. Есть желтая собачонка, принадлежащая кустодиям. Есть блохи, которых на досуге ловят жены сторожей. Есть мухи, воробьи, пауки, инфузории…»

Главный вход в зоосад

В 1912 году один из врачей зоологического сада ввел московскую публику в заблуждение: «Ветеринарный врач… оповестил через газеты публику о необычайном явлении: наши московские страусы приступили к высиживанию потомства, чем до сих пор они занимались лишь под тропическим солнцем. Нашлись, конечно, любители и заявились в сад полюбоваться диковинным видом, но, к сожалению, оказалось, что и ветеринарные врачи порою склонны к увлечениям. Никаких яиц страусы не высиживают, а просто не в меру пылкий зоологический медик собственными усилиями пока что высидел утку для газет, что, разумеется, не одно и то же. Думается, что подобной «зоологией» саду заниматься бы не следовало уже по одному тому, что деньги за вход обратно не возвращаются».

Зоологическому саду категорически не везло с самыми крупными животными, слонами. В 1903 году умирает Мавлик, живший на Пресне с 1872 года, подарок персидского шаха российскому императору. В 1909 году не стало трогательной пары Нелли и Зембо. Последним посвятил рассказ А. И. Куприн. «…Сухопутьем привезли его сюда, на окраину просторной, холодной Москвы, и поместили в сарае за железную решетку, напротив слонихи, шагах в двадцати от ее решетки. Самка Нелли, которая была моложе его лет на пятьдесят – семьдесят пять, была вывезена из Замбези, но она сдохла от тяжелого климата, а может быть, и от невнимательного ухода. Прожила она в заключении около пятидесяти лет. Приплода у них не было, потому что в неволе слоны никогда не размножаются. Надо сказать, что людей, особенно после смерти Нелли, Зембо не любил. Нередко в булках, которые ему давали, попадались булавки, гвозди, шпильки и осколки стекла; праздные шалопаи пугали его внезапно раскрытыми зонтиками, дули ему нюхательным табаком в глаза!»[257]