Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

Успех коммерческого начинания в XIX веке во многом измерялся не признанием потребителя, а количеством медалей, полученных на международных выставках. В 1873 году водки, настойки и наливки Смирнова производят фурор в Вене, в 1876 году получают медаль на Всемирной выставке в Филадельфии. В 1888 году добавится Барселона, в 1889 году – Париж, в 1893 году – Чикаго, в 1897 году – Стокгольм. Не отставало и родное отечество: Смирнов становится поставщиком Императорского двора, а чуть позже стал снабжать водками великого князя Сергея Александровича. На этикетках появляется двуглавый орел. Смирновскую продукцию по достоинству оценивают на Всероссийских выставках 1882 и 1896 годов.

Количество рабочих меж тем приближается к полутора тысячам – среди активов Петра Смирнова мы находим один водочный завод, семь стекольных, пятнадцать складских помещений, четыре типографии. Только сбором ягод и плодов занимаются свыше 700 человек! Специалисты Смирнова знали, где в Центральной России найти лучший можжевельник, кориандр, клюкву. Целебные травы добавляли для «забористости» и тонкого аромата. В 1889 году на Парижской выставке П. А. Смирнов представил популярную настойку «Нежинская рябина». С ее появлением на рынке связана детективная история – ароматную и сладкую ягоду нашли в окрестностях села Невежина Владимирской губернии, и первоначально настойка называлась «Невежинской». Но Смирнов вовремя спохватился – конкуренты могли отправиться на Владимирщину за таким же сырьем. «Невежинскую рябину» срочно переименовали в «Нежинскую». На Нижегородской выставке 1896 года рюмку такой настойки преподнесли Николаю II. Император выпил с видимым удовольствием.

Прейскуранты предприятия на исходе XIX века включали около 400 видов продукции – ягодные ликеры полутора десятков сортов (включая «малороссийскую сливу» и «княжевичный»), 20 наименований горькой водки («хинная», «афганская горечь», «померанцевая эссенция»), херес, ром. В народе наибольшей популярностью пользовалась водка (вино столовое очищенное) № 21, она стоила относительно недорого, 40 копеек за бутылку. Герой рассказа Н. А. Вербицкого-Антиохова размышляет о том, как лучше организовать застолье: «…Поставлю им бутылку Смирновской водки № 21, коробку сардинок да к чаю полбутылки Елисеевского рому в полтора сребреника». Каждый год Петр Арсеньевич реализовывал порядка 100 миллионов бутылок готовой продукции.

Люди, набравшиеся опыта у Смирнова, часто открывали свои предприятия, правда, пользовавшиеся сомнительной славой. Два таких находчивых мошенника решили перещеголять известного производителя вин и коньяков Камилля Депре. У В. Гиляровского находим: «Были у водочника Петра Смирнова два приказчика – Карзин и Богатырев. Отошли от него и открыли свой винный погреб в Златоустинском переулке, стали разливать свои вина, – конечно, мерзость. Вина эти не шли. Фирма собиралась уже прогореть, но, на счастье, пришел к ним однажды оборванец и предложил некоторый проект, а когда еще показал им свой паспорт, то оба в восторг пришли: в паспорте значилось – мещанин Цезарь Депре… Портвейн 211-й и 113-й… Коньяк 184… Коньяк «финьшампань» 195… Ярлык и розовый, и черный, и белый… Точно скопировано у Депре… Ну, кто будет вглядываться, что Ц. Депре, а не К. Депре, кто разберет, что у К. Депре орел на ярлыке, а у Ц. Депре ворона без короны, сразу и не разглядишь…» Пикантные вести приходили с Дальнего Востока – так, в 1901 году ненастоящую «смирновку» стали производить в Иокогаме и Нагасаки. «Этикетка подделана в совершенстве; отличить подделку можно только по двум опискам литографа. На поддельной этикетке значится «в Одесса» и «у Чуiунного моста».