Мозг, исцеляющий себя. Реальные истории людей, которые победили болезни, преобразили свой мозг и обнаружили способности, о которых не подозревали

Но она призналась, что методы Модаля были такими необычными, что когда она говорила о них с представителями традиционной медицины или с родителями детей со сходными проблемами, они как будто не верили ей и либо скептически относились к ее словам, либо не проявляли интереса к тому, как мальчику с симптомами аутизма удалось от них избавиться.

Когда я спросил, что именно делал Модаль, ее голос зазвучал напряженно, как будто она думала, что история может показаться мне слишком нереалистичной. По ее словам, Модаль пользовался музыкой, обычно произведениями Моцарта, но странным образом дополнял их записями собственного видоизмененного голоса для «перезагрузки» мозга ее сына. Это резко улучшило его способность не только говорить и слушать, но и выполнять многие умственные действия, никак не связанные с музыкой. Это была музыкальная медицина: использование энергии звука для наведения моста в мозг ребенка и общения на его языке.

Теперь, пять лет спустя, Натали говорит, что ее сын «показывает лучшую успеваемость в классе и имеет больше друзей, чем я могу отметить в его календаре; он добрый, понятливый и очень ценит общество других людей». Его двигательные проблемы исчезли, и он стал пловцом, принимающим участие в соревнованиях, играет в футбол и в крикет и получил золотую медаль по карате. «Работа, которую проделал Поль со своими коллегами, глубоко изменила нашу жизнь. Не знаю, что бы я делала, если бы мне не выпала такая возможность, – она помедлила и добавила: – Мне не хочется думать об этом».

Как я обнаружил, Поль Модаль жил на моей улице в Торонто, в старом викторианском доме 1880-х годов у аллеи за деревянной оградой, рядом с ботаническим садом размером с небольшой парк. Он приобрел этот дом, когда там располагался запущенный, обветшавший, изъеденный термитами пансион с ржавыми канализационными трубами, а на участке находилась местная свалка. Он тихо поселился в одной из комнат, и каждый раз, когда выезжал очередной жилец, они с другом ремонтировали и реконструировали его комнату. С помощью арендной платы от оставшихся жильцов, он мог приводить дом в порядок по одной комнате. С годами с помощью своей жены Лин он вернул пустующий участок к жизни и превратил его в отдаленное подобие рая. Он умел спасать сокровища, как никто другой: и в работе с детьми, и в личной жизни.

Модаль – симпатичный темноволосый француз – имеет огромные, внимательные карие глаза, симметричные галльские черты и строение лицевых костей, придающее ему сходство со средиземноморским художником. Он вежливый, деликатный и ненавязчивый врач, что является необходимой чертой для тех, кто помогает гиперчувствительным детям с задержками развития. Его медленные, размеренные движения оказывают успокаивающий эффект на всех, кто находится с ним в одной комнате. Однако ощущение его присутствия никогда не подавляет окружающих. Когда вы проводите некоторое время в его обществе, то чувствуете концентрацию и глубину его внимания; это сосредоточенность настоящего артиста. Но самая поразительная его черта – это глубокий, уверенный, звучный и успокаивающий голос.

Так было не всегда.

Поль родился в 1949 году в Кастре, небольшом и уединенном городке на юге Франции, в то время и в том месте, когда мало кто обращал внимание на детей с заболеваниями мозга. Он страдал от сильной задержки психического развития. Родители Поля приводили его ко всем известным специалистам во Франции в начале 1960-х годов: к психологам, психиатрам и ортофонистам – специалистам по терапии речи, – потому что он говорил неразборчивым мямлящим голосом. Ему постоянно приходилось просить собеседников повторить их слова (хотя все тесты показывали, что его слуховая система работает нормально). Он закончил школу с четырьмя неудовлетворительными оценками, и, по его словам, сдал четыре экзамена, которые не должен был сдать. Ему поставили диагноз «дислексия» – термин, который он не мог произнести или понять, но описывавший самое распространенное расстройство обучения, включавшее трудности с чтением. Как и многие дислексики, он менял местами буквы b и d, p

и q и цифры 6 и 9, когда писал их.

Но дислексия повлияла не только на его способность к чтению. По его словам, он ходил как утка. Как и многие дети с расстройствами обучения, он подвергался насмешкам сверстников и даже учителей из-за своей неуклюжести; учитель физкультуры продолжил эту линию и прозвал его «une oie grasse» – жирным гусем. Так он получил входной билет в мир дислексии.