Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

Я с трудом мирилась с мыслью, что осенью буду в Ванкувере, а Ханна и Нава – в Нельсоне. Меня раздражали мелочи: подготовка к полевому сезону, просьбы прорецензировать рукописи, составление годовых отчетов для организаций, выдавших гранты. Однажды после работы я помчалась забирать девочек с занятий, а затем, пробравшись через пробки, свернула в центр города, где в мастерской для меня делали рамку с композицией из кленовых листьев и вейника. Потом мы поехали домой ужинать, Ханна ныла, что хочет есть, к ней присоединилась и Нава. Я просила их успокоиться, но они капризничали все сильнее. «Хватит!» – закричала я, свернула на обочину и ударила по тормозам. Картина влетела в спинки сидений, и стекло разбилось. Я в ужасе осматривала потрясенных девочек, проверяя, не причинила ли им вреда. Вытащила их из детских автокресел, села на обочине и заревела. Глаза горели, словно угли. Ханна и Нава плакали, обняв меня за шею, я прижималась к ним. Сначала остановилась Ханна, а потом и Нава. Ханна всхлипнула, откинула мои волосы назад и сказала: «Все будет хорошо, мама».

Я отвезла разбитую композицию обратно, соврав, что уронила. Когда мне позвонили и сообщили о готовности, я решила, что листья и травы положат под новое стекло, но они вставили осколки на место, собрав, как пазл. Так мне понравилось даже больше.

Теперь замысловато трескалось все, как постаревшее лицо, изменившееся навсегда.

Когда мы переезжали в Нельсон, и я тревожно раздумывала о жизни врозь, пока преподаю, мы с Дэном получили грант на создание карты подземного лабиринта в старом лесу. Перед нами стояли вопросы: «Какую архитектуру имеет эта сеть? Помогает ли эта схема объяснить разумность природы? Как мы можем помочь взращивать молодые растения, не разрушая лес?»

Глава 12

Девять часов до работы

Я свернула, с треском поставила машину на ручник и схватила жилет. Перебежала лесовозную дорогу, едва увернувшись от грузовика, похожего на гигантского кузнечика, освещенного поздним утренним солнцем. Крик «Юху!» должен был отпугнуть медведей.

Адреналин пульсировал в ушах, я нашла именно то, что искала: склон холма от ручья до гребня, покрытый пихтами Дугласа всех возрастов. Древние гиганты достигали тридцати пяти метров, их мощные ветви каждые несколько лет сбрасывали семена на затененные грядки из хвои и гумуса. Молодняк, пробивающийся из-под этой завесы, походил на детей на школьном дворе: группы сеянцев сбегались и рассеивались под пристальными взглядами возвышающихся учителей. Со стороны дороги линия деревьев казалась такой же сложной, как очертания небоскребов на горизонте Манхэттена.

Я сползла по осыпи, замерла на скальном выступе, сделала глубокий вдох и перепрыгнула через канаву. Лес из пихты Дугласа идеально подходит для создания карты микоризной сети. Мой первый аспирант Брендан опубликовал в 2007 году магистерскую работу, показав, что почти половину кончиков корней пихт покрывает один микоризный гриб Rhizopogon (другую половину колонизируют примерно шестьдесят других видов грибов), составляя основу микоризного скелета. Rhizopogon колонизировал молодые деревья так же, как и старые, что имело решающее значение для моего стремления понять, помогает ли эта сеть молодым пихтам закрепиться под пологом старших.

Является ли сеть Rhizopogon ключом к непрерывному восстановлению леса, к способности леса омолаживаться, поддерживать себя несмотря ни на что.

Кроме того, исследователи уже секвенировали важнейшие участки ДНК Rhizopogon, научившись отличать друг от друга каждую грибную особь – генет, то есть генетический индивидуум гриба, подобный конкретному человеку, и это стало главным компонентом для создания карты отдельных грибных нитей, которые связывают деревья между собой.

Для других видов грибов в этом лесу подобной работы еще не проводилось. Получилась идеальная система, дающая представление о степени взаимосвязанности, где, как я предполагала, молодые пихты могут воспользоваться грибным огородом старых. Я промчалась по траве к шумному ручью, оттолкнулась от берега и приземлилась на противоположной стороне. «Юху!» – снова крикнула я. Мой голос поднимался над шумом воды и слабым эхом отражался от крутого склона «Юху, юху…»