На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

<…> Хочешь, правда, заняться делом – или всё в кож<аных> штанах «щеголять», исхудавшую жопу прикрывая, да стихи-стишки эстрадничать, а?! Не тянет поработать, да как жахнуть книжищу, а?! Костя, Эмма, напишите, пожалуйста, нормальное, вразумительное письмо – думаю, что один раз в 6 месяцев (2 письма – в 1 год) это можно. Хотите поработать – ведь вы теперь имеете и докум<енты>, и возможность выезжать и <оплатить> часть дороги (те деньги, что я дал – у Джона Болта). А может быть, и жизнь пойдет иначе? И веселее, и, главное, серьезнее. Ну, ладно – мое дело «предложить». Ваше – отвергнуть или принять. Как Неженка-борзунечка?! (Куда ее денете – если поедете?)

Обнимаю, Лев[340]

.

12. К. К. Кузьминский – Л. В. Нусбергу

<Апрель 1978 года>, Остин (Техас)

Льву – Брысь

Харон течка сбыт

«С октября 77 жду твоего ответа на последнее мое письмо…» (ЛН)

С августа 77 жду твоего ответа на три моих письма. Равно уже полтора года жду ответа, где фотографии поэтов, переданные для меня Натальей. Вообще, много чего жду. Прозу Гран-Бориса, например, о которой он сообщает в письме, что передал через тебя. Документа жду, который мне не выдали для поездки в Ев-жопу. Новостей жду. Не от твоих подчиненных, а от тебя.

Последние новости от меня, которые ты имел, – это еще летошние, где я тебе сообщал, что сижу без работы, жена сидит без работы и у меня свои заботы. После чего ты замолчал, сменил адрес, и Мышиное письмо (равно и письма Джона) вернулось назад. Работать с моей «патологической амбицией» трудно, поэтому работаю сам. Не над «книжечкой в 500–500 стр.», а над книжечкой в 300[341]. Ну и еще там кой над чем. Работы хватает. <…> Каталог твой видел уже у Джончика вчера, сегодня получил письмо от тебя. Очень рад. Круто. «Поработать» (ЛН) меня тянет, а насчет исхудания моей жопы – так ни в одни штаны не влезает, заказал Шемякину новые, надо размеры послать. Нежку сейчас выпустил в сад, пусть на траве поваляется, среди цветов, огурцов и укропа. Всё уже цветет. Красота.

Теперь вернемся к нашим баранам. Насчет «поработать» – так что и на каких условиях? В Париж мне ехать как-то не хочется, деньги я сказал Джончику переслать, но он не знал твоего адреса. Программу того, что я могу сделать, я весьма подробно изложил в летошних письмах. Материалов хватает, хотя часть из них у тебя, и я еще их не видел. <…> Работать над своей (литературной) частью я могу и на расстоянии – было бы над чем и для чего. Кстати, об остатках архива от Гробмана нет ответа уже три месяца, послал ему доверенность. А пока, поскольку ты заглох, часть первоклассных материалов уже разошлась по разным издательствам. Богатейшие архивы обериутов Илья уже предложил Шемякину. Поэзию у меня рвут во многие места, но я почти ничего не даю, предпочитаю сделать сам. Сейчас ведутся переговоры о большой антологии на английском (израильское издание – по-русски) – проза, поэзия, документы. Далее. Как я тебе уже писал (и незачем пережевывать), на одном устном соглашении далеко не уедешь. Мне придется вести переговоры с рядом американских специалистов-русистов, а они словам не верят. Статья «Хлебников и Нострадамус» может быть сделана Вяч. Завалишиным, переводчиком последнего. Но что я могу ему обещать? То же и с Марковым. Они согласятся участвовать, но под контракт. И вообще, зачем я тебе нужен в Париже? Джон может приехать, посмотреть изо, а здесь мы с ним договоримся. Мне же смотреть ничего не надо, кроме имеющихся у тебя текстов, ксероксы с которых могу оплатить. Можешь дать мне «целевую установку», имена, которые ты хотел бы включить, темы и т. д., а всё остальное спокойно предоставить мне. В Париж я приехать всяко не могу, поскольку пособие по безработице кончилось, надо зарабатывать и, кроме того, работать над книгой с доброй дюжиной переводчиков. Пока переведена еще только треть ее. Жду контракта от издателей, тогда смогу с аванса заплатить переводчикам. Бесплатных работников тут найти трудно.