На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Исчез ты, надо сказать, вовремя. Три месяца летошних я не знал, как вертеться, чтоб выжить, и «амбиция» моя тут ни при чем. Я ему пишу, что хозяину за квартиру нечем заплатить, в ответ слышу: послал 250 долларов, приезжай в Париж. Это что, идиотизм или наплевательство? А собаку с женой оставить на панели? Чуткость у вас, енерал, потрясающая. Когда выбрался из ямы, ехать уже было некуда: каждую неделю нужно было отмечаться за 84 доллара пособия. И в ответ слышу ту же песню: приезжай в Париж. А в Париже кто меня кормить будет? Шемякин или Вердье?[342] Хоть бы не писал таких благоглупостей. Нужна тебе моя работа, мое сотрудничество – исходи из обстоятельств. Я прикован к Техасу, и слава Богу, что жена за мойку сортиров свои 400 зарабатывает. Ну и я там – где сотню, где две за отдельные выступления. Сейчас-то я мог бы уехать, но теперь связывает книга: без меня тут никто ничего не сделает. Так что будем исходить из того, что я в Америке. В том же Париже – кто меня будет сигаретами снабжать, даже при полном пансионе? Сейчас вот за три дня в Нью-Йорке и Нью-Хэйвене сто баксов вылетело, а все расходы были оплачены. В Париж ехать, не имея пары сотен в кармане, – увольте. Не люблю быть прихлебателем, потому и в Майами меньше недели пробыл, хотя и у друзей. Излагаю тебе всё это откровенно, чтобы перестал ты бредить и исходил из данности. Я потому и в 75-м в Париж не поехал, а двинулся в Тексас. Менять дом, какой-никакой, на твое луарское поместье и – зарабатывать продажей газет, что ли?

В отношении же книги – пока от тебя слышу только планы и никаких конкретных предложений. Замыслил ты ее широко, а какова под ней база? В письмах спрашиваешь, где достать «еще» 5–6 тысчонок. А чем машинисткам платить? На какие шиши я сделаю копии с фотоматериалов, с микрофильмов и т. д.? Фотография здесь стоит 6 долларов штука. Илья привез массу нового материала, включая фотографии Хармса и гениальные рукописи Бахтерева, а как их отснять? <…> Ведь мое дело – найти материалы, а делать с них копии – прости, пока не могу. Облизываюсь на тексты Бахтерева, а печатать их – требуется пять прогонов: в цвете. Калифорнийское издательство взялось было, но заглохло. Сам же видишь, год прошел, а дело с мертвой точки не сдвинулось. Только и слышу: приезжай в Париж. Ну, приеду, а с чем? У меня и антологии-то в одном экземпляре, а половина текстов с пленок и не отпечатана: 25 центов кадр. Привезу тебе пленки и уеду, а кто над ними работать будет? Ведь это я только сам могу: тексты полуслепые, перепутанные, в том же Красовицком сам чорт ногу сломит, Сапгир и Холин в пленках, нужен станок для прочитывания и машинка для перепечатывания. Ну, машинку, скажем, я сейчас покупаю – чорт с ним, что залезу в долги, нужна позарез. 800 баксов. Да головки по 19. Нужно еще и машину покупать: моя сломалась. Так что боюсь, что твой проект покамест неосуществим. Сам видишь, на какой машинке печатаю. И то спасибо Джончику.

Словом, работаю, пить не пью, жду своих материалов, перевожу. Перешли мне прозу Гран-Бориса, сделай себе копию, то же и с фотографиями поэтов и слайдами с выставки «23-х»[343]. Всё приходится собирать заново.

Нежка и Мышь передают тебе приветы. Нежка и в этом году осталась в старых девах: крутит жопой, но не дает, теперь опять полгода ждать. А борзые здесь есть прекрасные, английских кровей.

Днями вышлю тебе копии «Парле» и «Тикета», посмотреть публикации.

Живем не тужим, отчизне служим.

Привет Пашкам и Зайцам. Хорошо ли им там? А то пущай едут в Техас. Приглашаю.

Кто из нас «какашка» – тебе виднее. По инициалам вроде я. А по сути?

13. Л. В. Нусберг – К. К. Кузьминскому

19 апреля 1978 года, Бохум

1) ККК (и Эмма, от которой вот уже несколько писем и «приветов» получил – как хорошо, что теперь стала писать… спасибо!!!), адрес мой всё тот же – 189, Rue du Fbg. Poissonniere, но иногда письма возвращаются, т. к. я бываю вне Франции по многу времени; последний раз отсутствовал более 50 дней – работал и перед, и после выставки в Бохуме. Это раз.

2) – На последнее свое «октябрьское» (не 1917, а 1977) письмо, было оно довольно соленое, ответ от тебя получил только вчера – так что мое «чуткое молчание» было только нормальной реакцией.