На языке врага: стихи о войне и мире

Мне любвее не быть, мне сабвеем не плыть,мне октябрь окейный не даст прикурить,одиноко внутри и снаружи:дует северный ветер в свою дую дуи собака хватает за пятку звезду —в замерзающей луже.Бытие – это кич, темно-красный кирпич,двухэтажное чудо природы покличь —и появится сивая Буркаили бурая Сивка – не важно теперь,нас встречает гармошкой – шипящая дверь:подвернулась пииту халтурка.

Это значит – не ждать перемены ролей:кровь свернется – подействуют кетчуп и клей,засияет румянцем палитра,ты на задней сидушке «поляну» накрой —и появится литературный герой(если выпить не менее литра).Вентиляторный ветер сильней и сильней:вот – фанера летит над Биг-Беном, а с ней —устремились на юг перепелки,гааагские гуси в родимый шалман,и над Лондоном вьется киношный туман,дым отечества – прям из двустволки.

Сонный Tower Bridge, поцелуйте меняи отправьте послом уходящего дня,вдоль по матушке-Темзе…Женский смех, апельсиновый бархат кают:неужели и здесь от любви устаюти любовь отвечает им тем же?

«Непокорные космы дождя, заплетенные как…»

Непокорные космы дождя, заплетенные какрастаманские дреды, и сорвана крышка с бульвара,ты прозрачна, ты вся, будто римская сучка, в сосках,на промокшей футболке грустит о тебе Че Гевара.Не грусти, команданте, еще Алигьери в дыму,

круг за кругом спускается на карусельных оленях,я тебя обниму, потому что ее обниму,и похожа любовь на протертые джинсы в коленях.Вспоминается Крым, сухпайковый, припрятанный страх,собирали кизил и все время молчали о чем-то,голышом загорали на пляже в песочных часах,окруженные морем и птичьим стеклом горизонта.И под нами песок шевелился, и вниз уходя,устилал бытие на другой стороне мирозданья:там скрипит карусель, и пылают часы из дождя,я служу в Луна-парке твоим комиссаром катанья.

«Вязнет колокол, мерзнет звонарь…»

Вязнет колокол, мерзнет звонарь,воздух – в красных прожилках янтарь,подарите мне эту камеюи проденьте цыганскую нить,я не знаю, по ком мне звонить,и молчать по тебе не умею.Пусть на этой камее – живут,и за стенкой стучит «Ундервуд»,пусть на ней зацветает картофель,и готовит малиновый грог —так, похожий на женщину, Бог,на знакомую женщину в профиль.

«Есть в слове «ресторан» болезненное что-то…»