На языке врага: стихи о войне и мире

Хотел бы я чувствовать, не понимая:как чувствует кошка моя,как чувствует мальчик из племени майязазубренный край бытия.Озябший кузнечик прижмется к трамваю,и уксус полюбит вино,как жаль, что – я чувствую и понимаю:что – этого мне не дано.

Физалис

Помню, что я разводил мосты —дерзкий, как Брюс Уиллис,только мосты были – холосты,вот и не разводились.

Там, на часовнях росли кусты —ближе к небесным кронам,только питались они в постылишь колокольным звоном.Но, иногда, високосным днем —лысым, как Брюс Уиллис,эти кусты, под грибным дождем,с нами – грибы курили-с.День, запинаясь, винил винил,эти кусты – физалис:если бы колокол не звонил —жили б, не умирали-с.

«Жареная селедка чертит огненный круг…»

Жареная селедка чертит огненный круг,

приоткрывает глаза и прозносит: «Амен…»,что же ты пригорюнился, мой косоглазый друг,да, эта жизнь – общага, снег завалил экзамен.Кроличья шапка-ушанка, ради нее одной —можно учиться в киевском универе,жареная селедка – это Ханой-Ханой,нас окружают мертвые рыбы и звери —сбрызнут лимонным соком и завернут в фольгу,вновь отшумел Меконг в туалете дамском,труп твоего врага сидит и курит на берегу,жареная селедка молится на вьетнамском.

«Соединялись пролетарии…»

Соединялись пролетарии,

и пролетали истребители,волхвы скучали в планетарии,и ссорились мои родители.И все на свете было рядышком:детсад, завод после аварии,тюрьма, и снег в чернильных пятнышках —прям из небесной канцелярии,военкомат от кавалерии,погост, а дальше – снег кончается,лепили далматинцев, верили,что жизнь собачья получается.И мы осваивали стенопись:знак равенства в любви неправильный,а дальше – нежность или ненависть,

и мой сырок со мною плавленый.

Случайное возгорание

И тогда прилетела ко мне Жар-кошка:покурить, застучать коготком окошко,обменяться книгами, выпить граппы,и вставало солнце на обе лапы.Вот струя из брандспойта, шипя и пенясь,разбудила вкусную рыбу-Феникс:у нее орхидеи растут из пасти,заливные крылья – в томатной пасте.Двадцать лет возвращалась жена в Итаку —я обнял ее, как свою собаку,и звенела во мне тетивой разлука,без вопроса: а с кем ты гуляла, сука?

«Чтоб не свернулся в трубочку прибой…»