На острие ножа

– Еще как, – ответил Кулидж. – Они устраивали взрывы. Довольно маленькие по сегодняшним меркам, но тем не менее это были взрывы. Однако они никого не убили, кроме своих же – однажды что-то пошло не так со взрывчаткой. Это случилось в Гринвич-Виллидж[17].

Фэйми все это знала. Даже фразу эту читала. Она была рада слышать Кулиджа, но с делом они никуда не продвинулись.

– Вот только не понятно, как это связано с тем, что происходит здесь и сейчас, – сказала она.

– Согласен, – сказал Дэйв. – Не думаю, что вообще есть какая-то связь.

Фэйми пожала плечами:

– Так зачем мы все это обсуждаем?

Снова дребезжащий кашель.

– Потому что, мисс Мэдден, может, у вас и нет большой подпольной организации, возглавляемой хиппи, но похоже, есть кто-то считающий себя одним – или одной – из «Синоптиков». Или этот персонаж связан с теми, кто считает себя «Синоптиками», и через него они посылают тебе записки. И этот человек верит, что борьба – жестокая насильственная борьба – против Запада, против империализма должна продолжаться. Конечно, он или она мог быть фриком. Но кроме этого…

– Он может быть революционером, – закончила мысль Фэйми.

– Или и то, и другое, – сказал Кулидж.

– Или и то, и другое.

30

10:05

Студент и женщина приехали к месту. Об этом их попросила другая ячейка, но он не знал, какая именно. Он не знал, сколько вообще существовало других ячеек, но им говорили, что движение растет. Лидер говорил о грандиозных планах и что теракты в Лондоне 22 мая доказали силу граждан. Их общение с другими ячейками было умышленно затруднительным, чтобы каждое сообщение имело значение.

Они должны были забрать конверт. Лидер выглядел взволнованным, размышлял вслух, не стоит ли ему самому отправиться за посланием, но в последнюю минуту решил, что риск для него слишком высок. Его страх перед нападениями «сил угнетения» усиливался с каждым днем. Он проверил каждую комнату счетчиком Гейгера – каждый случайный щелчок из динамика заставлял его подпрыгивать.

У студента была машина, а женщине сказали, куда ехать.

Лидер часто напоминал, что эта женщина – тренер по боевым искусствам, и настаивал, чтобы все они изучали удары локтями и руками – приемы карате. Сегодня на ней была свободная белая рубашка-поло и синие штаны. Ее черные волосы теперь были выбриты по боками почти так же аккуратно, как у лидера. Возможно, дань уважения. Студент задавался вопросом, спят ли они вместе, но не замечал открытых проявлений привязанности. Сегодня от нее пахло шампунем и сигаретами.

Иногда женщина была дружелюбна, иногда – нет. Время от времени она проявляла интерес к его жизни, но чаще всего – нет. Обычно они встречались на занятиях боевыми искусствами. Это было по-настоящему жестоко. Она говорила, что учила их собственному сочетанию боевых стилей со всего мира. Их обучили «четырем столпам» российской системы спецназа: дыханию, расслаблению, положению тела и движению. Всего было шесть «рычагов»: локти, шея, колени, талия, лодыжки и плечи – каждый из них мог вывести противника из строя. У американских морских пехотинцев она переняла технику рукопашного боя. Никогда не останавливайтесь лицом к лицу с противником, двигайтесь под углом сорок пять градусов в каждую сторону, чтобы увеличить шанс нанести удар. Японское тантодзюцу научило их целиться в легко сдавливаемые части тела, чтобы причинить максимальную боль. Лопатки, почки, солнечное сплетение.

Для студента это все было впервые. Он никогда ни с кем раньше не дрался, не было необходимости драться – и желания.

Она научила его стойке лошади из индонезийского силата, имитирующей позу при верховой езде. Из бразильского джиу-джитсу он научился суставным замкам и удушающим захватам, а затем – как использовать боковой контроль: он прижал лидера к полу, лежа поперек его груди. «Используйте рычаги!» – кричала она. Студент упирался локтями в бедра лидера, пока она не приказала ему остановиться.

На тренировки женщина надевала спортивные штаны и свободную футболку, студент предпочитал шорты и майку – «комплект футболиста», как она говорила. Распущенные волосы, широко распахнутые глаза и широкая улыбка. Ее вид заставлял его нервничать.

«Повеселимся, – говорила она, принимая стойку лошади и низко пригнувшись. Она бросила ему белый пластмассовый нож. – Иди ко мне. Ударь меня куда-нибудь. Куда угодно».

Он попытался ее обхитрить: держа левую руку близко к груди для защиты, он продолжая вертеть нож, стараясь сбить ее с толку. Она все еще улыбалась. Ее поза оставалась непринужденной – хотя руки напряжены, а ноги стояли твердо, вид она сохраняла покровительственный. Студент почувствовал, что пот капает ему на глаза. Попытался проморгаться, но зрение только затуманилось. Он вытер глаза рукавом, и тут все закончилось – она сделала выпад, ее нога зацепилась за его ногу, резкий рывок, и он на земле. Когда его голова ударилась о мат, женщина уже сидела у него на груди. Он чувствовал себя парализованным, боль пронзила грудь.

«Удержание сверху», – сказала она.

«Подчинение», – ответил студент.