Наблюдатель

– Лия…

– Пойду за сигаретами.

– Не надо.

– Не говори мне, что делать, – в этот момент я ненавидела саму себя – ишь, раскапризничалась!

– Возьми у меня, – предложил он – словно это была трубка мира.

– Спасибо, у меня в комнате целая пачка.

Его передернуло, а я повернулась на каблуках и вышла. Проходя через двор, я краем глаза заметила Майкла – он привалился к опоре навеса, оплетенной вьющимися растениями, словно персонаж старинной фрески, и в гордом одиночестве спокойно наблюдал за разворачивающейся сценой.

Голова шла кругом, и, войдя внутрь, я присела на ступеньку лестницы, ведущей в мою комнату, чтобы прийти в себя. Закрыла глаза, прислонилась головой к перилам – и через несколько секунд почувствовала, как рядом со мной опустился кто-то еще, явно мужского пола. Жером, решила я – и положила ладонь на его успокаивающе крепкое колено.

– Твоему парню это вряд ли понравится, – голос, конечно, принадлежал Лоуренсу, и я резко отдернула руку.

– Ты социопат, – проговорила я.

– Стараюсь.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на него. Он улыбался.

– Правда мир тесен? – спросил он невпопад.

– Так ты знал, кто я? Тогда, в Париже?

– Смутно догадывался, а потом нашел подтверждение благодаря соцсетям.

– Невероятно!

– Расслабься! Считай, что я просто пошутил, – согласись, что эта затянувшаяся игра добавила остроты скучному вечеру.

– Мне было так чертовски неловко! – простонала я.

Он засмеялся, и я невольно смягчилась, сама себя ругая за это.

– В общем, – продолжал он, откусывая заусенец, совсем как отец, – было забавно – как будто нам двоим известна какая-то тайна, а остальные о ней даже не подозревают. Да еще выражение твоего лица. Бесценно! Кстати, в актерском мастерстве тебе не откажешь.

Я промолчала. Наконец он произнес:

– Да, кстати, прости, что так повел себя в то утро – у тебя. Было немного странно, да?

– Хм-м… Ну, да, немного.

– Знаешь, я хотел тебя поцеловать… Ну то есть это само собой… – и снова я, помимо воли, вся затрепетала. – Но я знал, кто ты. Знал, что ты все лето работаешь на моего отца – и что приедешь сюда. И вот тогда нам и вправду было бы неловко.

Воспрянув духом и ощутив прилив гордости, я спросила:

– Разве я сказала, что в обиде за тот случай?

Он пропустил мои слова мимо ушей.

– Что ж, все сложилось как нельзя лучше, правда? Ты подцепила воплощение галльского обаяния и теперь обязательно сведешь меня с одной из его сексуальных французских подружек.

Я тепло улыбнулась, чувствуя, как мое бедное сердце сжалось и свернулось, как червячок.

* * *

К тому времени, как мы вернулись во двор, Жером уже ушел. Он обещал обсудить все завтра, ссылаясь на усталость, внезапный приступ мизантропии и желание побыть одному. Разумеется, ему хватило воспитания написать мне – а не просто сбежать с вечеринки. Как это было на него похоже!

– Сюда! – жизнерадостно крикнул Люк, когда мы подошли ближе, и втиснулся между нами. – Мы идем на пляж!

Теперь, когда мы с Ларри более или менее помирились, я снова радовалась жизни – как обычно в состоянии опьянения. Том схватил меня за руку.

– Здорово, что ты вернулась, – воодушевленно воскликнул он. – Эти трое совсем ушли в отрыв и мне пришлось терпеть их целый час!

Меня что – правда не было час?

– Тебе тоже предлагали! – вставила Кларисса. – У меня тут мама с папой! И мне тридцать четыре, черт возьми!

По дороге на пляж я оказалась рядом с Люком. Он был излишне разговорчив.

– Так ты, значит, обычный человек? – спросил он сквозь сжатые челюсти.

– То есть?

– Ну, как я. Обычная?

– В каком… – замешкалась я, не зная, насколько можно быть с ним откровенной. – Ты хочешь сказать, не…

– Не из золотых деток, – продолжил он, и я рассмеялась. – В универе это особенно остро чувствуется. Мы с Ларри познакомились на неделе первокурсников, и у меня он тогда вызывал одновременно восхищение и отвращение.

Я нервно оглянулась.

– Ой, не парься, – успокоил меня Люк. – Он знает. Почти все мои тамошние знакомые учились в частных школах или государственных гимназиях, – последние явно пользовались у него особым презрением. – И у всех родители были каких-нибудь мудреных профессий.

– О боже, точно! – с жаром подхватила я. – Я-то росла с детишками, чьи мамы и папы были обычными учителями, фермерами, мясниками, строителями… Даже самые крутые из них были просто врачами.

– Вот-вот. А в универе обычных не бывает. Так что, – он протянул мне руку, – приятно познакомиться, обычный человек!

Я крепко пожала ее, с чувством восстановленной справедливости и – чего греха таить – некоторого самодовольства.

– Страшнее всего, – тихо проговорила я, – то, что я до сих пор не могу отделаться от этого подросткового желания произвести на них впечатление, – он согласно кивнул, – ну, знаешь, затесаться в их ряды.

– Не волнуйся: это ненадолго. Век социальной мобильности позади, и скоро ты поймешь, что все эти шпионские игры – для дураков. Просто утешай себя: послушай Common People[133], а потом еще раз, и еще – и подумай: неужели ты и в самом деле хочешь быть как та гречанка?

– Пойдемте поплаваем! – закричала Кларисса, шедшая чуть впереди нас. – Смотрите, какое море!