Наблюдатель

– Да не стану я его бить – я ж не пещерный человек.

Повернувшись ко мне, он взял мое лицо в ладони и с необычайной нежностью заглянул в глаза. В носу защипало.

– Connard… putain… fils de pute[162], – не унимался «Карл».

Тут глаза у Ларри озорно вспыхнули, и он поцеловал меня.

Для «Карла» это стало последней каплей.

– Mais non. C’est pas vrai. Putain[163]. Черт. Ты хоть знаешь, где только что был рот этой сучки?

Я остолбенела, Ларри расхохотался.

– Она моя сестра. Я люблю ее. Безоговорочно.

– Чертовы deviants![164] – кричал «Карл». – Perverts!

[165] Убирайтесь отсюда, оба! Сейчас же!

Лоуренс взял меня за руку, и мы вместе бросились вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я чувствовала, как его тело подрагивает от восторга: какую победу он одержал! Выйдя на улицу, он согнулся пополам, сотрясаясь от беззвучного смеха.

Я закрыла глаза и привалилась к стене, мечтая немедленно протрезветь.

* * *

– Ну признай, что вышло смешно. Ты видела его лицо?

– Конечно, смешно, – вздохнула я. – Просто я что-то не в настроении смеяться.

Лоуренс притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

– Ладно тебе, подружка, выше нос! Поцелуй тоже был ничего, а?

Я сдалась под натиском его тела. Наверное, поцелуй и в самом деле был ничего. Теперь воспоминание о нем терялось в кислотной дымке стыда и страха, к которым примешивалось смутное ощущение тошноты. Мы медленно двигались к выезду из города, и я внезапно почувствовала себя совершенно трезвой. Мы решили свернуть с главной дороги и поискать какой-нибудь мотельчик, чтобы проспаться и прийти в себя.

– Перестань пялиться на меня и следи за дорогой.

– Не могу: ты прекрасна, – буркнул он.

Несколько часов назад от этих слов у меня бы сердце выпрыгнуло из груди – но теперь они не вызывали ничего, кроме раздражения. Осталась позади сияющая неоновым светом паутина автодорог вокруг Марселя.

– Что ж, определенно, наша поездка имела все признаки большого приключения, – сказал он. – Юг Франции, хороший саундтрек, красивая пара, секс…

«Ну, если считать попытку изнасилования», – подумала я – но только молча кивнула.

Все дальше и дальше, по узкой черной ленте шоссе. Снова цикады, бескрайние просторы и наконец – привал. Машина, вздрогнув, замерла.

– Прости, – сказал он. – Наверное, я вел себя как мудак?

– Ничего. Нет, правда: я сама виновата.

Он посмотрел в окно.

– Не говори так, – тихо проговорил он – и вдруг прибавил: – Лия…

– Что?

– Посмотри туда… нет, лучше выйди.

Холодный ночной воздух. Чернильно-синее небо, все подернуто дымкой ночи. Бескрайний звездный простор. Мы остановились на краю огромного поля подсолнухов.

– Черт, – рассмеялась я.

Он взял меня за руку – так мы оба стояли, любуясь их величественным видом в лунном сиянии. Лицо у него было белым от этого света. Он обнял меня, уткнувшись подбородком мне в макушку. Мне захотелось забыть все случившееся и раствориться в этом необыкновенном моменте, слиться с ним.

Я подняла лицо и закрыла глаза.

– Знаешь, я бы убил его к чертовой матери.

* * *

Мы выехали, когда уже почти рассвело. В дороге я дремала, положив голову ему на плечо, и более или менее проснулась, только когда машина уже затормозила на дорожке, ведущей к дому.

– Что ж, – сказал он.

– Что ж, – отозвалась я.

– Было весело.

– О да, – нервно улыбнулась я, как бы ища одобрения.

Он вздохнул.

– Наверное, не стоит этого делать.

– Чего? – переспросила я.

– Этого. Ну, мы с тобой… знаешь, идея так себе. Мой отец, ты ведь работаешь на него…

– Верно. Да, конечно.

– Знаешь, ты мне правда очень нравишься. Ты прикольная. С тобой легко. И, наверное, ничего не выйдет, если мы просто будем иногда встречаться и…

– Это уж точно, – кивнула я, прервав его, чтобы не слышать окончания фразы.

Он нервно глянул на меня и, словно поверив в мое старательно сконструированное равнодушие, выдавил улыбку, полную явного облегчения.

– Занятный казус вышел, правда?

– Да, – глупо улыбнулась я в ответ.

– Какое у него было лицо, боже ты мой…

* * *

Стоило отворить дверь спальни, как меня тут же охватило неясное ощущение неловкости. Там кто-то был.

Майкл стоял у окна, спиной ко мне, сунув руки в карманы. Наверное, услышал, как я вошла, – но даже не пошевелился.

– Здравствуйте! – шепнула я, стараясь придать голосу жизнерадостности, но не в силах скрыть безотчетную нервную дрожь.

Он даже не посмотрел мне в лицо. Я тихо закрыла за собой дверь, уже зная, что вот-вот случится что-то ужасное, чувствуя, как меня всю колотит.

Наконец он покачал головой.

– Лия, вы ведь не забыли, что вы здесь не просто так, а я плачу вам зарплату? – произнес он пугающе спокойным голосом, в котором скорее угадывалось разочарование, чем гнев. Я ощутила, как унижение по капле заполняет меня, разливается по телу, ощутила уже знакомую тяжесть в груди и горле.

– Конечно, нет, – тихо ответила я – и тут только заметила в неверном предутреннем свете, что его трясет.

– Не думаю, что просить вас отнестись к этому серьезно такое уж непомерное требование.

Я пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.

А он продолжал: