Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Анатолий Тупикин:

«Мы были студентами исторического факультета, и подавляющая часть из нас, естественно, увлекалась политикой. У нас в памяти был XX съезд. Нам зачитывали письмо, доклад Никиты Сергеича Хрущева. Я помню даже аудиторию. Это аудитория № 70, самая большая на истфаке. Там нас собрали и сказали: „Сейчас мы вам зачитаем доклад Никиты Сергеевича Хрущева“. То есть не было никакой подготовки. О чем-то мы уже догадывались, что-то чувствовали. И вдруг этот доклад. Тут слова-то так трудно подобрать точные. Шок. Удивление. Я пробую сейчас вспомнить свое первое впечатление, когда прочитал. То есть это было совершенно неожиданно — то, что там было в докладе. У меня было совсем другое представление об истории партии. Хотя еще раз говорю, что уже прошло три года после смерти Сталина, кое о чем мы уже догадывались, о тех чудовищных преступлениях, о том, что не все было правильно там, наверху».