Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Юрий Левин:

«Прошел XX съезд партии. Мы изучали все материалы этого съезда. Я сам слушал письмо Хрущева, которое было зачитано на комсомольском собрании. Закрытом. Анализ дальнейших событий показал, что того, что было предпринято партией, оказалось недостаточно для демократизации страны. И перед майскими праздниками я изготовил листовку с лозунгами на Первое мая, в которой содержались отклики на культ личности Сталина: „Долой культ личности Сталина! Не только Сталина, а любого вождя!“, „Долой сталинские профсоюзы, требуем профсоюзов, действительно защищающих интересы трудящихся“, „Долой выборы по-сталинскому способу! Требуем действительно свободных выборов!“, „Освободить всех осужденных во времена сталинщины!“, „Колхозники — хозяева колхозов! Колхозники обойдутся без партийных надсмотрщиков“… И так далее. Эти листовки я распространял по городу, опуская их в почтовые ящики».

Юрий Димитрин (Михельсон):

«Я студентом читал часть этого доклада, с ним знакомили очень широкую аудиторию. В актовый зал нашего института пригласили студентов. И произошла неизбежная вещь — месяц, полтора, два, и началось по тем временам немыслимое брожение, а по сегодняшним временам — никакого брожения не было вовсе.

Обсуждения доклада на собрании не было. Это специально было оговорено — ознакомление без обсуждения. Вот вас партия ставит в известность. И на том спасибо. Ну а внутри, конечно, все бурлило. В нашей студенческой среде были и до этого доклада серьезные антисталинские настроения. Не могу сказать, что все студенты шли по этому пути. Некоторые были недовольны, но боялись об этом говорить, думая, что за это могут и посадить. Но возможность сказать правду во всеуслышание была невиданным наслаждением, к которому мы совершенно не были приучены».