Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Была такая статья — 17–35. По этой статье человек считался социально опасным. В это время в Ленинграде первым секретарем был Адрианов. Он написал специальную записку в Политбюро, в которой говорилось о том, что семьи репрессированных здесь наводят какую-то смуту. Такие люди мешают революционному Ленинграду нормально трудиться. В чем заключался смысл этой записки, я не знаю. Никто мешать, естественно, не мог. В то время даже никто подумать ни о чем дурном не мог. Тем не менее сначала арестовали мою мать, потом меня вместе с сестрой. Маленького брата отправили в детский дом. Вот так вся наша семья каким-то образом мешала революционному Ленинграду».

Борис Фирсов:

«Я живу в городе Ленинграде с самого рождения. С 35-го года живу в одном и том же доме. Никуда не переезжал, блокаду пережил в этом доме. Я коренной житель Петроградского района. В нашем доме четыре лестницы, на каждой лестнице по десять квартир. В четырех квартирах из десяти происходили аресты в дни репрессии.

В нашей квартире были арестованы коммунистка Лидия Ефимовна Фирсова и молодой коммунист Максим Фирсов. После возвращения моя мать рассказала мне историю моего отца. Отец был арестован в 38-м году. Я помню день ареста. Маме и бабушке нужно было как-то объяснить мне тот беспорядок, который стоял у нас в доме после обыска. Я в тот момент был в школе. Они не успевали убрать квартиру к моему приходу. Им надо было мне что-то сказать. Они сказали, что за папой приезжали из милиции. Его забрали, но, наверное, он скоро вернется домой. Мама хотела меня как-то успокоить. Я уже все понимал, что происходит.

С отцом произошло „чудо“. Он выиграл в лотерею свое освобождение из тюрьмы. Руководство репрессивного аппарата решило доказать мудрость Сталина. Его человеческое отношение ко всему происходящему. Якобы под руководством Сталина была проведена проверка, и небольшая часть людей была выпущена на свободу. Этот факт демонстрировал то, что справедливость в жизни все-таки есть. Папу несправедливо арестовали, но ведь его и освободили. Ему даже дали справку о том, что он освобожден. Он отсидел три месяца. Освободился за отсутствием состава преступления. Я не знал, что его били в тюрьме. Когда его арестовали, он уже болел туберкулезом. Побои ускорили его смерть. Он вернулся из тюрьмы 15 декабря 1938 года. Немедленно слег в кровать. Через две недели он умер. Это было 30 декабря.