Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Валерий Попов: «Невский тогда был Бродвеем, дорогой стиляг, людей отважных — их выкрутасы вряд ли повторимы в другой стране. Именно они вернули городу после долгого перерыва почти утраченный им иностранный акцент. Наверное, мои ровесники помнят мутные зеркала витрины на углу Невского и Литейного, все наше поколение, сочиняя себя, смотрелось в них».

В стране, где борьба с «низкопоклонством» перед Западом стала частью национальной идеологии, где сверху спущенная нормативность определяла все — от круга чтения, до кулинарных пристрастий, причесок, лексики и «морального облика», проход стиляг по Невскому мог казаться да и был антисистемной демонстрацией.

Валерий Попов:«Стиляга, конечно, и двигаться должен был особенно, идти чрезвычайно расхлябано, раздолбанно, аритмично, как-то все части тела отдельно, вот сначала как-то идет вперед рука, нога отстает, потом он ее как-то медленно подтягивает, в это время рука делает какой-то непонятный жест, голова вращается как у какой-то рептилии, всё должно быть, чрезвычайно замедленно, и в то же время гармонично. Какие-то синкопы музыкальные, то есть это искусство, которым владели немногие. Но если уж он владел, то весь Брод сопровождал его восхищенными взглядами».

Александр Яблонский:

«„Как в ненастные дни собирались они…“ У зеркал. В настные дни также. Напротив наискосок, на углу Невского и Рубинштейна, размещалось „Кафе-автомат“. Макароны с сыром или две сосиски с капустой там стоили копейки. Самообслуживание, поэтому официантов не было. Взял закуску, из кармана вынул бутыль портвеша. Одно время там стояли автоматы с вином и пивом. Прям Европа! Подкрепился и пошел. Не забыть надеть придурковатое выражение лица, придать глазам абсолютную бессмысленность, и можно хилять по Броду. Обнажать свой взгляд, настроение лица было опасно: „все бы увидели, как мы их ненавидим“».

Мы помним тех, кто позже прославился — Бродского, Довлатова, Нуреева, Юрского, Шемякина. Но в это время они только часть массовки, рядовые персонажи общего карнавального шествия. В моде знаменитости локального круга, эксцентрики, эрудиты, смельчаки, обладатели невиданных нарядов.

Кафе-автомат на углу Невского и Рубинштейна. Конец 1950-х

Андрей Битов:«Но вот мы встретим однажды… небольшую группку на углу Невского и Малой Садовой, человека три-четыре. Что-то задержит на их лицах наш взгляд… Мы решительно никогда их не видали, и не знаем их в лицо, однако это именно они — самые знаменитые люди Невского того времени! И Бенц, и Тихонов, и Темп. Вот ведь, не были знакомы, а имена помним, как помнит каждое поколение имена тех вратарей и тех центрфорвардов».