Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Валерий Попов:

«В институте я познакомился с кумиром молодежи Юрой Сандалем. Он постоянно от кого-то убегал. Я встречался с ним на какой-то конспиративной квартире, в окружении манекенщиц. Он всегда говорил, что находится на грани гибели, что власти его загнали, как волка в берлогу. Он шиковал, лил шампанское, дарил кому-то свои вещи. Потом Юру все-таки посадили. Видимо, он не только узкие брюки носил…»

Эра Коробова:

«Было таких роскошных два человека. Александр Шлепянов — его отец был главным режиссером Мариинского театра… А сам он написал сценарий „Мертвого сезона“… Он был очень элегантный, и всё понимал в одежде. Его учеником и приятелем был Евгений Рейн, и я бы прибавила бы по элегантности — Илья Авербах».

Александр Шлепянов:«У стиляг первого призыва были более изысканные кликухи, скажем, Владимир Михайлович Берёзкин, один из ведущих стиляг 50-х годов, имел две кликухи: Джонни в дудах и Франтишик Берлиоз. Юра Надсон стал генералом. Не знаю, кто он теперь, наверное, какой-нибудь знаменитый демократ, но когда я уезжал из России — он был генералом МВД. Мой друг Саша Бруханский, наш университетский стиляга, который первым сшил себе костюм в Таллине, что было по революционности равно докладу Хрущева на XX съезде, этот Саша до последних лет сидел в дурдоме около Финляндского вокзала. Другие два видных представителя движения Боря Коплянский и Сергей Огородников, которые на Невском проспекте начала 50-х годов занимали очень видное место, к сожалению, померли».

Валерий Попов:«Кумирами были Бэндс и Поло Бэндс. Поло Бэндс был роскошнее. Поло Бэндс был красивый, высокий, а Бэндс был маленький и волевой, но он как-то считался главнее. Но эти кумиры, конечно, нам были недоступны. Это какой там Элвис Пресли, они были гораздо выше в нашем сознании. Тот уже считался замечательным человеком, который видел самого Поло Бэндса».