Нагие и мёртвые

 Было что-то запутанное во всем этом деле, чертовски запутанное. Этот Крофт... Ну и парень!. Голова!.. Как раз такой и нужен, настоящий бандюга.

 - А-а, - неопределенно высказался Вайман. На мгновение он вспомнил о девушке, которая перестала писать ему письма. Сейчас его не интересовало даже, жива она или нет. Какое это имеет значение? Он посмотрел на вершину горы и помолился про себя за возвращение назад. "Сказал ли что-нибудь Крофт об этом?" - подумал он.

 Словно в ответ на его вопрос появился Крофт, возвратившийся со сторожевого поста.

 - Ну, пора, ребята, давайте трогаться.

 - Мы возвращаемся, сержант? - спросил Взимав.

 - Прекрати болтовню, Вайман. Мы попытаемся пройти через горы. - Послышалось приглушенное ворчание недовольных и возмущенных солдат. - Кто-нибудь из вас хочет высказаться по этому поводу? - гневно спросил Крофт.

 - Почему бы, Крофт, нам не возвратиться? - спросил Ред.

 - А потому, что не за этим нас послали. - Крофт чувствовал, как его охватывает ярость. Теперь ему ничто и никто не помешает.

 У него появилось желание вскинуть винтовку и разрядить ее в голову Волсена. Чтобы сдержаться, он крепко сжал челюсти.

 - Пошли! - резко приказал он. - Или вы хотите, чтобы японцы опять встретили нас засадой?

 Галлахер пристально посмотрел на него.

 - Лейтенант сказал, что мы повернем назад.

 - Сейчас взводом командую я.

 Крофт смотрел на них, подавляя их своим взглядом. Один за другим солдаты начали вставать и нехотя поднимать свои рюкзаки. Они были слегка ошеломлены. Слова Крофта лишили их всякого желания возражать.

 - А-а, черт с ним! - услышал Крофт. чей-то голос.

 Он усмехнулся про себя и презрительно крикнул:

 - Куча баб, а не солдаты!

 Все уже встали и собрались.

 - Пошли, - сказал он спокойнее.

 Под жаркими лучами уже поднявшегося солнца люди шли медленно. Через несколько сот ярдов они снова устали и побрели тяжело, в полном оцепенении. Фактически серьезно никто и не думал, что взвод мог бы так легко прекратить выполнение задания. Крофт вел их по маршруту, параллельному отрогам горы, в общем направлении на восток. Через двадцать минут они подошли к первой расщелине в могучих утесах у подножия горы. Отсюда вверх, к первым горным кряжам, косо поднималась глубокая лощина. От ее нагретых солнцем стен из красной глины исходил жар. Не говоря ни слова, Крофт свернул в нее. Взвод начал взбираться на гору. Их было теперь всего восемь человек.

 - Ты знаешь, этот Крофт идеалист, вот кто он такой, - сказал Полак Вайману. Замысловатое слово доставило ему мимолетное удовольствие, но это удовольствие сразу же улетучилось под влиянием трудного пути вверх по раскаленной глине. "Здесь что-то не так, Нужно поговорить с Мартинесом", - подумал вдруг Полак.

 Вайман вновь представил себе лейтенанта. В ощущениях, вызванных в нем второй засадой, наступил кульминационный момент. Еще не успев подумать как следует, опасаясь насмешек Полака, он промямлил:

 - Послушай, Полак, как ты думаешь, есть бог?

 Полак усмехнулся, подсунул руки под лямки рюкзака, чтобы не натереть плечи.

 - Если и есть, то он, без сомнения, порядочная сволочь.

 - О, не говори так.

 Взвод с трудом продолжал подниматься по горной лощине.

МАШИНА ВРЕМЕНИ. КАЗИМИР ЖЕНВИЧ (ПОЛАК), ИЛИ ДАЙТЕ МНЕ СРЕДСТВО ПОХИТРЕЕ, И Я ПЕРЕВЕРНУ МИР

 Похотливый, подергивающийся рот, с левой стороны не хватает трех верхних зубов, хитрые жуликоватые глаза... Вероятно, ему не более двадцати одного года, но когда он смеется, кожа на лице морщится, как у пожилого человека. Крючковатый сломанный нос и длинная выдающаяся вперед нижняя челюсть... Карикатура на дядюшку Сэма, считал Минетта, и ему было как-то не по себе от этого. Откровенно говоря, Минетта опасался, что Полак умнее и хитрее его.

 Замок на входной двери, конечно, сорван, почтовые ящики давно похищены, торчат только ржавые крючки. В коридорах пахнет уборной; грязный кафель нижнего этажа впитал в себя запахи сырости от неисправного водопровода, капусты, чеснока и жира в забитых сточных трубах. Поднимаясь по лестнице, нужно держаться за стену, потому что перила сломаны и висят сами по себе, отдельно от лестницы, напоминая остов затонувшего корабля. В грязных углах снуют мыши, бегают выползшие на прогулку тараканы.

 Вентиляционная шахта, соединяющая ванные комнаты между этажами, забивается всякой дрянью и отбросами. Когда мусор наполняет трубу до уровня второго этажа, дворник сжигает его. Импровизированная мусоросжигательная установка.

 Дом в точности такой же, как и любой другой дом в этом квартале F за его пределами на территории не менее квадратной мили.

 Казимир Женвич (Полак), девяти лет, просыпается утром и скребет голову. Он садится на груду ватных одеял, расстеленных на полу, и смотрит на потухшую печь. Кроме него на полу спят еще трое детей, и он снова сворачивается клубочком, притворяясь спящим. Скоро проснется Мэри, его сестра. Будет расхаживать и одеваться, и ему хочется подсмотреть.

 Ветер ударяет в оконные стекла, и проникая сквозь щели, свободно гуляет по полу.

 - Господи, холодно как, - шепчет он брату, лежащему рядом с ним.

 - Она встала? (Брату одиннадцать лет.)