Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым. Изд. третье, исправленное, дополненное и умноженное. М., 1807.

Правосудие Петра Великого

К большой достопамятности и к отличному правосудию Петра Великого служит доказательством отменённое им жестокое азиатское обыкновение лишать имения тех наследников, коих отцы учинили измену или иную вину против государя и тем заслуживали одно только праведное наказание, но вместо того жёны, дети их, родственники, ничем невинные, за преступлением родителей обще погибали или в вечную ссылку ссылаемы были. Но Пётр Великий, по правосудию и великодушию своему отменив сие варварское узаконение, рассуждал: «Государю зазорно обогащаться стяжанием подданного и невинное семейство его лишать имущества и пропитания. Невинность возопиет к Богу».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Жалоба солдата

Государь в одном из воинских своих походов, не могши ехать от весьма испорченных дорог, а не меньше, дабы и солдатам своим к безропотному снесению трудного похода того подать собою пример, шёл не малое расстояние с ними сам. Утруждённый походом тем, монарх, во время роздыха войск, бросился на траву и, велев одному солдату сесть подле себя, лег, положа голову на коленях его. Солдат, дабы лучше покоиться на коленях главе монарха, несколько поправлялся. Государь, не поняв причины того, спросил его:

– Не тяжело ли тебе, товарищ, держать меня?

– Нет, государь, – отвечал солдат, – бремя моё легко, я охотно пролью за тебя и последнюю каплю крови моей, но тяжело мне одно то, что ты пожаловал деревню нашу господину Головкину, в которой не малое число поселённых было однодворцев, – из числа которых были: отец мой, братья, жена моя и я, – и которые потому и сделались крепостными, а я отдан в солдаты.

Монарх, выслушав покойно солдата, спросил:

– Правду ли ты говоришь?

– Правду, – отвечал солдат.

И доказал истину того довольно понятно.

По прошествии шести или восьми месяцев, государь, прибывши в С.-Петербург, в первом присутствии своём в сенате велел выправиться о той пожалованной, с прочими, деревни Головкину, и были ли в ней однодворцы. И как по выправке найдено, что солдат говорил правду, то его величество и приказал деревню оную причислить к казённым, и возвратить права обитавшим в ней однодворцам, а солдата, наградя капралом, уволить от службы; на место же той деревни пожаловал Головкину другую, из толиких же душ состоявшую.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Ещё о царской справедливости

Великий государь в летнем своём саду имел один дуб, посаженный собственными его руками; около оного сделан был круглый стол и стояли у оного креслы, а на стол, в хорошую погоду, ставливалась чернильница и клалась бумага, за коим нередко монарх садяся, углублялся в размышления, почему у места сего и ставливался особой часовой.

В одно время его величество, писав на сём столе, восклонился на креслы и довольно громко проговорил:

– Слава Богу! Кажется, правосудие я восстановил.

Гренадёр, стоявший на часах (который был из дворян), услышавши сие, также довольно громко сказал:

– Все правосудны, кроме тебя.

Государь, сие услыша, подозвал его ближе и спросил, что он сказал. Гренадёр, не обинуяся, повторил те же слова.

– Как ты смеешь сие сказать обо мне? И из чего ты так заключаешь? – сказал государь с видом, удивление означающим.

– Вы, государь, сами решили моё дело, – отвечает гренадёр, – и лиша меня оным последней деревнишки, доставшейся мне ещё от прадеда моего, отдали обидчику моему, господину знатному и богатому (назвал его именем).

– Правду ли ты говоришь? – спросил государь.

– Я не осмелился бы сказать вам неправды, – отвечает смело гренадёр.

После сего великий государь призвал к себе караульного офицера и приказал: когда он придет рапортовать его, то напомнил бы о Преображенском гренадёре, а при смене своей сказал бы сей же приказ офицеру, который его сменит. Поутру офицер, отрапортовав монарха о состоянии караула, присовокупил:

– Изволите ли помнить о преображенском гренадёре?

– Помню, брат, помню, – скоропоспешно отвечал государь.