Поделиться своей историей с другими выжившими – поступок очищающий и целительный, но если вы страдаете от последствий травмы, то, помимо контакта с выжившими, я настоятельно рекомендую найти валидирующего профессионала в области психического здоровья, специализирующегося на травме и хорошо разбирающегося в ее симптомах.
Помощь психолога на протяжении всего процесса исцеления позволит вам проработать симптомы и триггеры травмы в безопасной атмосфере. Важно выбрать
Некоторым выжившим помогает терапия ДПДГ, которая позволяет осознать травму без повторной травматизации. Однако если та или иная методика подходит одному человеку, это не значит, что она подойдет и другому. Все зависит от конкретных симптомов, серьезности травмы и продолжительности травматизации. Обязательно обсудите со своим психологом, какой вид терапии подходит именно вам.
На пути исцеления от травмы и абьюза не забывайте о самосопереживании. Многие жертвы травмы страдают от токсичного чувства вины и самобичевания. Важно не осуждать себя, признать, что мы делаем все возможное, и каждый день в любых обстоятельствах спрашивать себя: «Что я могу сейчас сделать для себя? Как проявить свою любовь и заботу?» Обучение и исцеление не ограничены по времени, и они дарят вам удивительную возможность превращать невзгоды в победы – шаг за шагом, день за днем.
Что делать, если жертва насилия с детства запрограммирована на нарциссический абьюз? Лайф-коуч и автор бестселлеров Лиза Романо делится собственной историей о том, как изменить такую программу и добиться успеха в жизни. Лиза прошла нелегкий путь от детской травмы до счастливой жизни и вдохновила сотни тысяч людей своими книгами, веб-сайтом и YouTube-каналом для детей нарциссических родителей и родителей-алкоголиков.
Жизнь – череда взлетов и падений. В детстве я страдала от депрессии и тревожности. Сейчас я это понимаю, но тогда мне казалось, что я на грани сумасшествия. Я не вписывалась в школе. Я чувствовала себя невидимкой дома. Мама говорила, что мы с ней не ладим, потому что не сошлись характерами. Помню, как в возрасте семи лет я чувствовала себя глубоко ущербной. Я понимала только одно: мама не может любить меня, и по какой-то причине в этом виновата я.
Мне понадобились десятки лет, чтобы исцелиться от материнского отвержения. В нашем доме эмоции не приветствовались. В детстве мне и моим братьям и сестрам советовали «взять себя в руки» и прекратить «вести себя как дети». Нам запрещали плакать, грустить и жаловаться. Отца мы боялись не меньше, чем мать. Они оба были сторонниками жесткой дисциплины, легко теряли терпение и не гнушались словесных оскорблений. Помню, как я ходила по дому на цыпочках, надеясь, что никто меня не заметит, и в то же время отчаянно мечтая о том, чтобы меня наконец заметили и приняли.
После того как рухнул мой первый брак и я боролась с желанием покончить с жизнью, я поняла, что мне нужна помощь. Для меня это был невероятный поступок – обратиться за профессиональной помощью, ведь меня с детства убеждали в том, что просить о помощи – признак слабости. Мама держала все эмоции в себе, но глубоко в душе я понимала, что она не одобряет моих попыток проанализировать происходящее. Одно я знала точно: я должна сделать все возможное, чтобы не передать своим детям те жизненные принципы, которые она передала мне. Глядя на свою маму, я вижу женщину, живущую в вечном страхе расстроить своего мужа, которая самоотверженно отказалась от своего права мечтать и жить так, как ей хотелось, лишь бы не злить нарцисса.
Мой брак был точной копией моего детства, хотя я не замечала этого. Находясь в эпицентре торнадо, невозможно объективно осознать реальность, в которой застрял. Благодаря длительному самоанализу я сумела собрать воедино все фрагменты пазла своей жизни. В ходе терапии обнаружила, что вышла замуж за эмоционального близнеца моей матери в бессознательной попытке получить материнское одобрение, которого никогда не получала в детстве. Чем больше я узнавала, какими детьми были мои родители, тем лучше понимала собственное детство.
Мои родители оба – взрослые дети алкоголиков. Ни один из них никогда не посещал психотерапевта, и оба все еще страдают от последствий детской травмы, хотя не признают этого. Мои родители – идеальный пример дисфункциональной пары. Мама – олицетворение созависимости, а папа – классический случай заурядного нарцисса. Как подтвердят многие психотерапевты, эти два типа личности тянутся друг к другу, как мотыльки к огню. Нарциссам нужна забота, а созависимые находят смысл жизни в том, чтобы заботиться о других. Такие браки действительно заключаются на небесах (подсознательных).