Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Оказались необоснованными и надежды В. Сушона на пресечение активной деятельности русского флота путем нанесения внезапных ударов по эскадре Черноморского флота в расчете на встречу с частью ее сил. Так, получив 4 (17) ноября сведения о бомбардировке Трапезунда, командующий германо-турецким флотом с «Гебеном» и «Бреслау» выдвинулся к побережью Крыма «с намерением встретиться с русским флотом на вероятном его обратном пути к Севастополю и, в случае удачного стечения обстоятельств и при наличии превосходства в силах над противником, атаковать его по частям»[948]. Однако адмирал А. А. Эбергард по обыкновению держал свои силы сосредоточенно, и в ходе боя у мыса Сарыч 5 (18) ноября 1914 г., приведшего лишь к повреждениям «Гебена» и русского линкора «Евстафий», неприятель успеха не добился[949].

М. П. Саблин

В кампанию 1914 г. основные силы Черноморского флота шесть раз выходили на неприятельские сообщения и находились в море 26 суток из 64 (коэффициент оперативного напряжения 0,41), пройдя 4757 миль. В то же время, вследствие 250 — 300-мильного удаления главной базы от неприятельского побережья, непосредственно в районах боевого предназначения эскадра находилась не более 20 суток[950] (коэффициент оперативного использования — 0,31). Кроме того, эффективность действий на сообщениях противника снижалась отсутствием систематической оперативной разведки на театре. Командование флота для организации таковой силами не располагало и вынуждено было планировать свои действия на основе недостоверных или устаревших данных, поступающих из МГШ и дипломатических источников[951].

В целях повышения результативности воздействия на коммуникации противника командование флота комбинировало «крейсерства» основных сил с иными формами действий. Речь, прежде всего, идет о постановке активных минных заграждений в предпроливной зоне и на подходах к анатолийским портам Минирование устья пролива способствовало решению целого комплекса задач затруднялась транспортировка угля из гераклийского района, нарушалось снабжение войсковой группировки на Кавказе, создавалась угроза германо-турецким крейсерам при их развертывании в Черное море и повышалось напряжение сил оттоманского флота, не имевшего современных средств противоминной обороны. Активные минные заграждения, таким образом, с одной стороны, нарушали неприятельские морские сообщения, с другой — обеспечивали корабельные силы от возможного противодействия со стороны крейсеров и миноносцев противника.

До конца 1914 г. Черноморский флот выполнил шесть активных минных постановок. В ночь на 24 октября (6 ноября) эсминцы 1-го дивизиона капитана 1 ранга М. П. Саблина «Гневный» (брейд-вымпел начальника дивизиона, командир капитан 2 ранга В. Н. Черкасов), «Беспокойный» (капитан 2 ранга А. В. Зарудный), «Пронзительный» (капитан 2 ранга В. Н. Борсук) и «Дерзкий» (капитан 2 ранга Э. С. Молас) выставили первое заграждение из 190–195 мин[952] в одну линию длиной около 4,5 миль[953]. Встречающаяся в литературе и документах оценка этого заграждения как «слабого» и «недостаточно удачного в тактическом отношении»

[954] едва ли состоятельна, так как именно на нем 20 декабря 1914 г. (2 января 1915 г.) подорвался и выбыл из строя до конца войны минный крейсер «Берк-И Сатвет» (бинбаши[955] Решит Хасан, германский командир — обер-лейтенант цур зее Г. фон Меллентин) и, по всей вероятности, погиб 6 (19) ноября 1914 г. минный заградитель «Нилуфер» (капитан-лейтенант резерва С. Цедерхольм)[956]. «Гебен», а затем и «Бреслау» (13 (26) декабря 1914 г. и 5 (18) июля 1915 г. соответственно) получили повреждения на заграждении (около 585 мин двумя ломаными линиями общей протяженностью около 22 миль), выставленном заградителями «Великая княгиня Ксения» (флаг начальника отряда заградителей, командир лейтенант М. И. Бужинский), «Великий князь Константин» (старший лейтенант Д. Г. Андросов), «Цесаревич Георгий» (старший лейтенант Н. К. Чайковский) и «Великий князь Алексей» (лейтенант Н. Г. Виноградский) 8 (21) декабря 1914 r.[957].

«Цесаревич Георгий» в Севастопольской бухте

Отметим, что обе постановки были проведены без надежного навигационного обеспечения, что повлекло за собой закрытие обширного района для плавания своих кораблей и самовзрывы части мин, поставленных на глубинах, превышавших запланированные. Наконец, конфигурация заграждений (линии, почти параллельные береговой черте) и их значительное удаление от устья пролива (в первом случае около 14 миль, во втором — до 23 миль) не позволило им сыграть решающую роль в нарушении морских перевозок, осуществляющихся преимущественно вдоль берега.

Мины образца 1912 г. на палубе заградителя