Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Далее составители «Соображений…» высказали ряд уместных суждений о преимуществах и недостатках различных пунктов сосредоточения основных усилий блокирующих сил. Так, район устья Босфора был привлекателен тем, что обеспечивал контроль за путями, ведущими в пролив и из Румелии, и из Анатолии. Вместе с тем, выставленные здесь минные заграждения создавали для российских кораблей серьезные навигационные трудности и препятствовали плаванию в ночное время. Подводные же лодки, вынужденные отходить для ночной зарядки батарей далеко в море, не успевали, по расчетам операторов штаба, вернуться на позицию ко времени наиболее вероятного прохода угольщиков в Босфор. Этих неудобств был лишен район Зунгулдак — Кефкен, плавание в котором не вызывало трудностей и где имелась возможность непосредственного наблюдения за портами погрузки угля.

На основе этих соображений капитан 1 ранга К. Ф. Кетлинский и его подчиненные предложили новую схемы блокады «угольного» района, одобренную комфлотом и положенную в основу его оперативной директивы («предписания») начальникам минной и подводной бригад от 10 (23) февраля № 297[1108]. Новая схема предусматривала блокирование района днем подводной лодкой, ночью парой эскадренных миноносцев.

Подводной лодке предписывалось наблюдать за Зунгулдаком из-под перископа в светлое время суток, не выдавая своего присутствия, а на ночь отходить из видимости берега для зарядки батарей и отдыха экипажа. Допускался уход с позиции на несколько часов и днем, но с непременным нахождением перед неприятельским портом на рассвете и с заходом солнца. С наступлением ночи паре эсминцев следовало приблизиться к берегу, по возможности не обнаруживая своего присутствия, и в течение темного времени маневрировать переменными («ломаными») курсами на линии м. Баба — о. Кефкен, отходя от нее к северу и югу примерно на 5 миль. Перед рассветом миноносцы большим ходом отходят мористее и в течение дня остаются севернее позиции подводной лодки, имея малый ход или лежа в дрейфе. При наличии достаточного количества боеготовых подводных лодок следовало направить вторую лодку к Босфору, что должно было стать существенным «дополнением к блокаде угольного района

».

К. Ф. Кетлинский

Речь, таким образом, шла об оперативном взаимодействии надводных кораблей и подводных лодок, что следует признать важным шагом вперед в развитии способов действий сил на неприятельских морских сообщениях и свидетельством творческого отношения командования флота и оперативной части штаба к проблеме нарушения коммуникаций противника.

Представляется очевидным, что, реализация изложенного в «Соображениях…» порядка применения сил сулила ряд важных дивидендов. Во-первых, в значительной мере устранялась опасность со стороны подводных лодок противника (кроме упоминавшихся «UB7» и «UB14», здесь оперировала «UB8»[1109]), которые в течение января выявили курсы и временной режим дневных обходов «угольного» района русскими эсминцами. Во-вторых, отпадала необходимость в прикрытии миноносцев линейными кораблями, которые, в свою очередь, так-же требовали охранения; это позволяло ощутимо «разгрузить» основные силы флота. В-третьих, резко возрастали шансы на перехват угольщиков, прорывающихся в Зунгулдак или возвращающихся в Босфор под покровом темноты. Правда, при этом минимизировалась вероятность захвата малотоннажных парусников, плававших, как правило, в дневное время, однако командование флота справедливо полагало издержки последнего обстоятельства не столь существенными, как преимущества первого. В-четвертых, ввиду малых ходов эсминцев увеличивалась их автономность по топливу и, следовательно, продолжительность пребывания в районе (ранее, напомним, миноносцы маневрировали на скорости до 18 узлов из-за опасности со стороны подводных лодок). В-пятых, нарушались расчеты неприятеля, который взял за правило приурочивать рейсы транспортов к уходу «блокирующих» эсминцев из видимости берега. И еще одно обстоятельство, имеющее большое оперативное значение: сокращение количества одновременно находящихся в море эсминцев позволило расширить район действий легких сил и направлять миноносцы и к побережью Румелии, где, по агентурным сведениям, оживилось каботажное судоходство.

Однако реализовать перечисленные преимущества командование флота смогло далеко не в полной мере по причине, главным образом, занятости эсминцев у побережья Лазистана. Миноносцы оперировали в «угольном» районе только с 4 (17) февраля до 5 (18 марта), затем, в связи с подготовкой крупных воинских перевозок, действия легких надводных сил у Зунгулдака и Эрегли были свернуты до середины июня (н. ст.).