Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Наконец, общий оперативный режим стал значительно более благоприятным для российского флота, который достиг устойчивого господства на театре[1213]. «Минная обструкция» Босфора, способствовавшая решению всего комплекса задач флота, позволила ощутимо снизить оперативное напряжение сил. В целом ряде случаев снималась необходимость оперативного прикрытия сил, занятых содействием сухопутным войскам, нарушением коммуникаций противника; была минимизирована угроза нападения германо-турецких кораблей на российское побережье и каботажное судоходство. Так, в сентябре 1916 г., после обнаружения основного заграждения и неудачных попыток его ликвидации, неприятель отказался от планов использования «Гебена» для нанесения удара по нефтяному порту Констанцы и противодействия российским морским силам, оказывающим содействие обороняющимся в Добрудже войскам[1214].

Однако некоторые оценки результатов минных постановок, распространенные в историографии, содержат, на наш взгляд, определенные преувеличения. Это относится, например, к тезису авторов труда «Флот в первой мировой войне» о том, что «важнейшим достижением заграждения Босфора минами было прекращение выходов германских крейсеров в Черное море

»[1215]. Как полагают Н. П. Лоченко и В. И. Шлома, «систематическими скрытными минными постановками на подходах к Босфору в сочетании с активными действиями подводных лодок и надводных сил… удалось добиться воспрещения входа в Черное море крупных неприятельских кораблей и полного нарушения турецких морских коммуникаций в этом море»[1216]

.

Между тем, как свидетельствуют германские данные, «Гебен» и «Бреслау» в конце 1916 г. и в первой половине 1917 г. не появлялись в Черном море не потому, что минные заграждения стали для них непреодолимой преградой, а потому, что в это время оба корабля стояли в ремонте: на «Гебене» устраняли боевые повреждения, полученные в течение двух предыдущих кампаний[1217], а «Бреслау» проходил, по существу, модернизацию с перевооружением со 105-мм артиллерии на 150-мм и переводом отопления котлов с угля на нефть[1218]. Часть орудий и команд была снята с крейсеров и использовалась на сухом пути[1219]

. В июне 1917 г., с завершением работ на «Бреслау», крейсер был выведен из Босфора по протраленному фарватеру и совершил успешный рейд в северо-западную часть Черного моря. Результатами этой «диверсии» стали уничтожение радиостанции и маяка на о. Фидониси с захватом в плен части его гарнизона, а также гибель эскадренного миноносца «Лейтенант Зацарённый» (старший лейтенант П. Г. Штильберг) и 37 членов экипажа на минах, поставленных неприятельским крейсером в 2,5 милях юго-восточнее этого острова[1220].

Бесспорно, массированные минно-заградительные действия Черноморского флота весьма существенно затруднили плавание в предпроливной зоне, однако собственно блокады Босфора, то есть полного пресечения выхода противника в Черное море, добиться не удалось. Несмотря на пополнение германо-турецкого флота несколькими мотоботами (малыми тральщиками), перевезенными по железной дороге с Балтики[1221], неприятель не располагал силами и средствами для постоянного поддержания фарватеров в безопасном состоянии. Однако при необходимости противник вводил и выводил из пролива свои корабли и суда, организуя контрольные разведывательные поиски мин с последующим проделыванием проходов в заграждениях; иногда практиковалось противоминное охранение кораблей и судов способом проводки за тралами. Примером может служить ввод в Босфор крупных транспортов «Патмос» (1097 брт) и «Гиресун» (3056 брт), прибывших из Зунгулдака 8 (21) сентября и 19 сентября (2 октября) 1916 г. соответственно[1222]

.

Германский пароход «Патмос»

Среди просчетов российского командования, не позволивших добиться блокирования Босфора на длительное время, отметим, прежде всего, недостаточные глубину и плотность основного и дополнительных заграждений. Это позволило противнику даже при отсутствии достаточных противоминных сил и средств проделывать проходы вдоль анатолийского и румелийского берегов. Значительные перерывы в минно-заградительной деятельности (сентябрь 1916 г., февраль — апрель 1917 г.), облегчали неприятелю борьбу с обнаруженными заграждениями. Нецелесообразным следует признать отказ от комбинирования мин различных типов в основном заграждении, которое в результате представляло опасность только для крупных надводных кораблей, и от использования противотральных средств.