Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Организация противолодочной обороны противника существенных изменений не претерпела. Из-за потерь в корабельном составе и возросшей минной опасности конвоирование транспортов боевыми кораблями (до эсминцев включительно) организовывалось германо-турецким командованием только в исключительных случаях. Пример — охранение транспорта «Патмос» эсминцами «Басра» и «Самсун» на переходе из Зунгулдака в середине сентября (н. ст.) 1916 г.[1263]. Корабельных противолодочных дозоров противник не выставлял, поисковых действий перед портами и в узлах коммуникаций не вел; отмечено лишь несколько выходов миноносцев, канонерских лодок и катеров для встречи и проводки судов в Босфор[1264]. Германо-турецкое командование приступило к вооружению крупных пароходов артиллерией, вероятно, не без влияния опыта русских, с июня 1916 г. практиковавших эту меру

[1265]. Впрочем, в обоих столкновениях вооруженных транспортов с российскими лодками (бои «Тюленя» с транспортом «Родосто» 28 сентября (11 октября) у о. Кефкен и «Нарвала» с пароходом «Кешан» 3 (16) октября у м. Шили) победа осталась за подводниками: в первом случае судно было захвачено и приведено в Севастополь, во втором — выбросилось на берег и в строй более не вводилось[1266]. Не всегда давали положительный результат и попытки неприятельского командования регулировать режим судоходства в угрожаемых районах. В частности, запрещение приближаться к берегу ближе чем на 2 мили зачастую игнорировалось судоводителями, предпочитавшими ходить вдоль побережья, дабы успеть выброситься на отмель в случае подрыва на мине[1267]

.

Неприятель, не располагавший потребными корабельными силами, осуществлял наблюдение за прибрежным районом преимущественно береговыми постами, основным средством обороны коммуникаций стали береговые батареи, Последние в течение второй половины 1916 г. трижды обстреливали российские лодки, что лишило их возможности в дневное время держаться в виду берега в надводном положении. В противолодочной деятельности авиации в этот период просматривается тенденция перехода от более или менее регулярного патрулирования прибрежной акватории к действиям по вызову. Как правило, самолеты вылетали для поиска и атак лодок, усмотренных береговыми постами или кораблями. С июля по декабрь подводные лодки обнаруживали самолеты пять раз и трижды подвергались безуспешным атакам с воздуха[1268].

Применение противником подводных лодок в контрблокадных действиях носило случайный характер. По данным В. С. Шломина, зафиксировано пять случаев боевого соприкосновения лодок противоборствующих сторон[1269], и лишь однажды германская подводная лодка атаковала российскую. 8 (21) августа у Босфора «UB7» (обер-лейтенант цур зее Г. Лютиоганн) выпустила в «Нерпу» (старший лейтенант М. В. Марков) две торпеды, одна из которых попала в цель, но вследствие слишком большого угла встречи (около 130°) взрыва не последовало

[1270].

За вторую половину 1916 г. подводными лодками были уничтожены три парохода суммарной грузовместимостью 4794 брт и, по неполным данным, 26 каботажных парусников, еще два транспорта (3812 брт) и два парусника были взяты как призы[1271]. Лучшее достижение принадлежит подводной лодке «Тюлень», совершившей шесть боевых походов (из них четыре — в район Босфора) и уничтожившей 150-тонный каботажный пароход «Тутсак» и три парусника; кроме того, транспорт «Родосто» (3662 брт) и парусник «Сфатос» были захвачены и приведены в Севастополь[1272]

. В действиях командира лодки капитана 2 ранга М. А. Китицына следует отметить умелое использование тактических возможностей, заложенных в способе действий «крейсерство в ограниченном районе», активный поиск противника, решительные действия при контакте с ним, настойчивое стремление довести атаку (в случае с захватом «Родосто» 28 сентября (11 октября) — артиллерийский бой) до полного успеха.

Однако более существенным результатом боевой деятельности подводных сил стало прекращение движения крупных пароходов между портами «угольного» района и Константинополем даже в тех случаях, когда противнику удавалось обеспечить противоминную оборону судов. Вплоть до конца 1917 г. перевозки угля осуществлялись исключительно парусными судами, буксирами и маломерными босфорскими паромами: только 21 ноября (4 декабря) транспорт «Истанбул» (3569 брт) совершил рейс из Зунгулдака в Босфор[1273].

Отметим, что наряду с несением блокадного дозора подводные лодки широко использовались для навигационно-гидрографического обеспечения надводных сил, занятых минными постановками и противоминными действиями. С этой целью с августа по декабрь 1916 г. лодки совершили четыре похода к Босфору и по одному к Варне и Констанце; первая половина похода «Моржа» (старший лейтенант А. В. Гадон) в конце ноября (н. ст.) 1916 г. была посвящена обеспечению минной постановки к югу от Констанцы[1274]. Обеспечивая минные постановки у Босфора, подводные лодки попутно осуществляли наблюдение за проливом и прилегающим районом.