Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Лишним доказательством уверенности российского военно-морского руководства в неизбежном появлении германского линейного флота в Финском заливе в первые же дни войны является следующий малоизвестный факт. В морском ведомстве обсуждался и едва не был реализован проект постановки недостроенного дредноута «Петропавловск», имеющего в августе 1914 г. «безнадежный срок готовности», к северной оконечности о. Нарген в качестве плавучей батареи[618].

В рамках решения обеспечивающей задачи — освещения обстановки на театре — флот продолжил расширение сети постов службы связи и несение корабельного дозора перед фронтом центральной минно-артиллерийской позиции. Кроме того, практиковались эпизодические выходы корабельных разведывательно-ударных групп (до бригады крейсеров) для вскрытия обстановки на различных участках театра и, что было немаловажно в условиях вынужденной пассивности флота, «поддержания боевого духа» личного состава. Наиболее яркий пример подобных действий — глубокий рейд крейсеров «Рюрик» (капитан 1 ранга М. К. Бахирев) и «Паллада» (капитан 1 ранга С. Р. Магнус) под флагом командующего флотом в среднюю и южную Балтику до параллели Полангена, выполненный в тяжелейших погодных условиях 14–16 (27–29) сентября[619].

Что же касается задач, связанных с содействием сухопутным войскам, то они носили не более чем декларативный характер: в этот период армии правого крыла русско-германского фронта сражались за сотни километров от побережья Финского залива, которым, согласно «Плану операций…» 1912 г., ограничивалась операционная зона Балтфлота. По этой же причине флот не мог оказать сухопутным войскам никакой помощи и в противодесантной обороне берегов Курляндии и Рижского залива.

Заметим, что командование флота вполне отдавало себе отчет в своей неспособности удержать центральную позицию в случае вторжения в Финский залив германского линейного флота, во всяком случае, до вступления в строй четырех линейных кораблей типа «Севастополь» и готовности 14- и 12-дюймовых батарей на островах Нарген, Макилото и Вульф. «Мы ожидали, что жизни нам осталось немного, что если он (противник. — Д. К.) придет с достаточными силами, то, несмотря на заграждения, он сумеет прорвать их», — свидетельствует А. В. Колчак[620]. «Если бы немцы в первые же дни войны ввели в Финский залив эскадру дредноутов, то, несомненно, наша участь была бы решена

», замечает в своих воспоминаниях контр-адмирал В. А. Белли[621]. Ему вторит контр-адмирал И. А. Кононов: «Положение в смысле обороны Финского залива было критическое, тем более что наша старая бригада броненосцев никакого сопротивления немецкому флоту оказать не смогла бы, если бы в планы немецкого морского генерального штаба входила задача уничтожения русского флота с самого начала войны»[622].

Однако германское командование сосредоточило основные силы своего флота в Северном море против англичан. Принц Генрих Прусский располагал лишь семью малыми крейсерами (из них современными являлись только «Магдебург» и «Аугсбург», но и эти корабли были не вполне боеготовы[623]), восемью миноносцами (из них новые только «V186», «V25» и «V26»), канонерской лодкой, тремя подводными лодками и несколькими вооруженными гражданскими судами в качестве минных заградителей и тральщиков

[624]. Как явствует из оперативной директивы Вильгельма II, изложенной в письме начальника Адмирал-штаба адмирала Г. фон Поля принцу Генриху Прусскому от 17 (30) июля (приложение 17), перед этими силами была поставлена скромная задача — «насколько возможно мешать возможному наступлению русских»[625]. Германское командованием полагало, что «слабые балтийские силы могли решать главные задачи операций», разумеется, при условии сохранения возможности оперативного вмешательства Флота открытого моря, «действовавшего на расстоянии как «fleet in being

»[626].

Малый крейсер «Аугсбург»