Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Таким образом, предусмотренные приказом от 22 августа (4 сентября) мероприятия стали первыми практическими шагами командования Балтфлота в направлении отхода от сугубо оборонительной идеологии применения флота, лежавшей в основе «Плана операций…» 1912 г. Однако вышестоящее командование, несмотря на некоторые «послабления», в целом не изменило своего видения целей и характера действий флота.

Иллюстрацией тому может служить обмен мнениями между штабом главковерха и командующим Балтийским флотом, состоявшийся в первой половине сентября по поводу отражения предполагаемого неприятельского десанта на курляндское побережье. В ответ на запрос о возможных мерах Н. О. фон Эссен доложил, что считает «единственным средством воспрепятствовать успеху такого предприятия — выход наличных сил Балтийского флота к месту высадки для решительного боя с неприятельским флотом, прикрывающим десант, и нападение на транспорты с войсками». Вместе с тем, командующий флотом указывал, что «

подобный выход флота только при условии освобождения от поставленной флоту ранее задачи охраны столицы с моря, так как при выполнении операции на неприятельский десант может случиться уничтожение всего нашего флота». Однако комфлоту было еще раз указано на то, что «задачей Балтийского флота остается охрана столицы со стороны моря. Необходимо сохранение флота для этой цели». Следующая директива имела еще более категоричный характер: флоту оставаться в Финском заливе, «даже если будет достоверно известно, что высадка началась

»[650]. Таким образом, к исходу второго месяца войны с Балтийского флота были, по существу, сняты задачи, связанные с содействием сухопутным войскам вне Финского залива.

Несколько забегая вперед, упомянем еще об одной инициативе Н. О. фон Эссена в вопросе расширения операционной зоны Балтфлота, высказанной им морскому министру и главкому 6-й армии в конце декабря 1914 г. Речь идет о включении в систему позиционной обороны Аланских островов, которые фланкировали подходы к устью Финского залива и, кроме того, перекрывали неприятельским морским силам доступ в Ботнику, где осуществлялись экономические перевозки между финляндскими и шведскими портами. Неоднозначное правовое положение архипелага (Парижским трактатом 1856 г. на острова был наложен сервитут, запрещавший их милитаризацию), заставило И. К. Григоровича просить о содействии внешнеполитическое ведомство (приложение 18). С аналогичной просьбой к министру иностранных дел обратился и К. П. Фан-дер-Флит, согласившийся с необходимостью столь очевидного улучшения исходных условий Балтфлота для сражения на центральной минно-артиллерийской позиции. В первых числах января 1915 г. российский посланник в Стокгольме А. В. Неклюдов проинформировал Петроград, «что король и кабинет не заявляют никакого протеста против наших предполагаемых мер, что шведское правительство рассматривает с удовлетворением все то, что может обеспечить морские коммерческие сношения с Россией»

[651], после чего министр иностранных дел уведомил морского министра и главкома 6-й армии, что дипломатическая служба не усматривает «препятствий к осуществлению намеченных мер по обороне Аландских островов»[652]

. В соответствии с планом оборудования або-аландской позиции, предложенным Н. О. фон Эссеном и утвержденным К. П. Фан-дер-Флитом, зимой 1914/15 г. начались «подготовительные работы» (траление фарватеров, подвоз материалов, оборудование постов службы связи), с тем чтобы с началом навигации разместить на островах гарнизон и приступить к сооружению береговых батарей[653].