Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Возвращаясь к обстановке, сложившейся на Балтийском театре к середине сентября 1914 г., отметим, что пассивность немцев, устойчивый нейтралитет Швеции и, что весьма важно, ожидавшееся в скором времени вступление в строй дредноутов типа «Севастополь» в корне изменили ситуацию — теперь она явно не соответствовала обстановке, которую прогнозировали авторы «Плана операций…» 1912 г. «Когда это окончательно выяснилось, личный состав Балтийского флота заволновался, — свидетельствует Д. В. Ненюков. —

Многие высказывали мнение, что война окончится очень скоро и флот останется в бездействии. Молодежь, несмотря на материальную слабость флота, требовала активных действий, и командующему флотом, связанному строгими директивами ставки, стоило больших трудов, чтобы утихомирить горячие головы»[654]

.

Отметим, что и сам адмирал Н. О. фон Эссен, «наступательному» менталитету которого претила уготовленная флоту пассивная роль, упорно не желал предоставлять противнику полную свободу действий в Средней и Южной Балтике. В наиболее полном и аргументированном виде взгляды командующего и его ближайших помощников на задачи флота, формы и способы их выполнения были изложены в документе под названием «Изменение основного плана операций Морских Сил Балтийского моря», представленном Н. О. фон Эссеном на утверждение главкому 6-й армии 18 сентября (1 октября) 1914 г.[655] (приложение 19). Внимательное изучение «Изменения…» заставляет усомниться в корректности установившейся в отечественной историографии точки зрения, согласно которой его содержание сводится к плану активных минно-заградительных действий в юго-восточной и южной частях Балтийского моря. Представляется, что заложенный в документ замысел значительно шире.

Выполнив обстоятельный сравнительный анализ обстановки, изложенной в «Плане операций…» 1912 г., и ситуации, de facto сложившийся на Балтике к исходу сентября 1914 г., штаб флота пришел к выводу, что его усилия должны быть направлены на прикрытие приморского фланга армии от ударов с моря и морских десантов, а также нарушение неприятельских морских коммуникаций в южной части моря. По мнению авторов «Изменения…», для достижения этих целей надлежало избрать «новую операционную линию»: «Балтийский флот, имея основной задачей обеспечение безопасности столицы…, должен держать под наблюдением южную часть моря до линии Данциг — Карлскрона».

В этой связи отметим, что возбуждение вопроса о воздействии на морские перевозки противника означало, по существу, попытку пересмотра взглядов на роль Балтфлота в войне в целом. Учитывая военно-экономическое значение перевозок шведской железной руды в Германию, уместно заключить, что с постановкой задачи срыва неприятельских экономических перевозок Балтийский флот, в сущности, превращался из средства обеспечения устойчивости приморского фланга фронта в субъект вооруженной борьбы, нацеленный на самостоятельное решение важной стратегической задачи.

«Идея операции» заключалась в «периодических появлениях флота в южной части Балтийского моря на путях сообщения Мемеля, Кенигсберга и Данцига и попутном выполнении постановок минного заграждения на подходах к ним, уничтожении наблюдательных постов, истреблении пароходов и т. п.». По замыслу Н. О. фон Эссена, флоту, обеспеченному «надлежащей разведкой», следовало развернуться в южную часть моря, решить, разделившись на несколько тактических групп, перечисленные выше задачи, после чего отойти в Финский залив. При встрече с превосходящими силами противника предполагалось уклониться от боя и ретироваться под защиту центральной позиции, а слабейшего неприятеля — уничтожить.