Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

В 1915 г. отношения между Петроградом и Стокгольмом еще более осложнились в связи с милитаризацией русскими Аландских островов. Весной Балтийский флот начал создавать здесь або-аландскую «шхерную» минно-артиллерийскую позицию с постоянным базированием корабельных сил, что шло вразрез с требованиями сервитута, наложенного на этот архипелаг Парижским договором 1856 г., и серьезно обеспокоило шведскую общественность. По наблюдению известного российского юриста-международника барона М. А. Таубе, «в шведской народной психологии была создана уверенность, что ограничение суверенных прав России на этот архипелаг составляет существенную гарантию безопасности шведской территории»[710]. Хотя меры русских являлись вынужденными и временными, о чем не уставал повторять императорский посланник в Швеции А. В. Неклюдов и с чем в принципе согласилось шведское правительство

[711], они спровоцировали в сопредельном королевстве мощную антироссийскую кампанию и активизацию сторонников политического сближения с Германией.

Если в последние месяцы 1914 г. германо-шведские отношения несколько охладились[712] (это было вызвано, главным образом, отказом шведов минировать пролив Эрезунд и пресечь тем самым возможность прорыва английских подводных лодок в Балтийское море, а также транзитом в Россию грузов западных союзников), то весной 1915 г. явно обозначилось политическое сближение Берлина и Стокгольма. Об этом свидетельствовал, в частности, состоявшийся в мае 1915 г. вояж в Берлин авторитетного «активиста» (так именовали себя сторонники присоединения к германскому блоку), родственника и камергера шведской королевы риксмаршала графа Л. Дугласа, предложившего немцам, хотя и неофициально, идею захвата Аландских островов в качестве первой совместной военной акции против России.

Со своей стороны Германия, стремясь извлечь внешнеполитические дивиденды из впечатляющих успехов своего оружия на Восточном фронте, в середине 1915 г. предприняла наиболее мощный за всю войну натиск на нейтралитет Стокгольма. При этом Берлин использовал не только традиционные каналы и способы политического давления, но и средства «неофициальной дипломатии». Так, летом и осенью по инициативе имперского управления по иностранным делам Швецию трижды посетил гамбургский банкир М. Варбург, обрисовавший официальному Стокгольму перспективы германо-шведского военного союза. В качестве компенсации за вступление в войну шведам предлагались германское содействие в распространении шведского влияния на малые прибалтийские государства, возвращение Аландских островов и создание буферного с Россией Финляндского государства. Однако шведскому министру иностранных дел К. Валленбергу, который явно не относился к лагерю воинствующих «активистов», более импонировала роль посредника в мирных переговорах между Германией и Россией, и военные инициативы Берлина были по обыкновению отклонены.

Альтернативный план вовлечения Швеции в войну был предложен в августе 1915 г. германским морским атташе в Скандинавии капитаном цур зее Р. фон Фишер-Лоссайненом. Автор проекта полагал, что катализатором вооруженного выступления шведов могла бы послужить высадка на Аландские острова пятитысячного немецкого десанта, усиленного подготовленными в Германии подразделениями финских добровольцев. Участие последних должно было придать высадке характер не германской оккупации, а первого акта национально-освободительной войны финского народа, что не могло не вызвать сочувствия со стороны шведской общественности и официального Стокгольма, а также спровоцировало бы восстание в собственно великом княжестве. Аргументы Р. фон Фишера-Лоссайнена показались убедительными с политической точки зрения рейхсканцлеру Т. фон Бетману-Гольвегу, поддержал идею и начальник морского кабинета кайзера адмирал Г. фон Мюллер. Военные же аспекты «аландской экспедиции» 11 (24) августа были обсуждены начальником «большого» генштаба Э. фон Фалькенхайном и руководителем Адмирал-штаба Г. Бахманом. Военачальники были единодушны в том, что германские вооруженные силы не располагают свободными ресурсами для самостоятельного вторжения на Аланды. Вопрос о десантной операции немецкое военное руководство поставило в прямую зависимость от участия в ней шведских войск, что заставило имперскую дипломатию активизировать свои усилия на скандинавском направлении[713].

Г. фон Мюллер

Т. фон Бетман-Гольвег (слева) и Г. фон Ягов