Наш общий друг. Часть 1

Тутль покраснлъ и взглянулъ на Моллинга; Моллингь тоже покраснлъ и взглянулъ на Тутля, какъ бы спрашивая, кому подняться первому. Они поднялись, наконецъ, оба заразъ и, широко осклабившись, вышли въ сопровожденіи миссъ Аббе, въ присутствіи которой остальная компанія улыбаться не дерзала.

Маленькій половой въ бломъ фартук, съ высоко засученными рукавами рубашки, представлялъ собою только намекъ на возможность присутствія въ немъ физической силы и находился тутъ единственно для проформы. Ровно въ часъ ночи, когда запиралась таверна, вс еще остававшіеся въ ней постители отправились по домамъ въ наилучшемъ по возможности порядк. Миссъ Аббе стояла въ это время у своей дверки за прилавкомъ, какъ бы производя смотръ своей команд. Вс пожелали ей доброй ночи, и она пожелала доброй ночи всмъ, кром Райдергуда. Разсудительный мальчикъ-половой, который, по своей должности, тоже провожалъ уходившихъ, убдился при этомъ въ глубин своей души, что Райдергудъ окончательно изгнанъ изъ Шести веселыхъ товарищей съ лишеніемъ всхъ правь.

— Бобъ Глиббери, — сказала мальчику миссъ Аббе, — сбгай къ Гексаму и скажи его дочери, что мн нужно съ ней переговорить.

Бобъ Глиббери побжалъ и вернулся съ примрной быстротой.

Вслдъ за нимъ явилась и Лиззи, какъ разъ въ тотъ моментъ, когда одна изъ служанокъ Товарищей подала на столикъ миссъ Аббе, стоявшій у камина, ужинъ изъ сосисокъ съ тертымъ картофелемъ.

— Здравствуйте, мой дружокъ, — сказала, обращаясь къ Лиззи, миссъ Аббе; — не хотите ли скушать кусочекъ?

— Нтъ, миссъ, благодарю. Я уже поужинала.

— Да и я, кажется, сыта, — проговорила миссъ Аббе, отодвигая блюдо нетронутымъ, — сыта по горло. Я разстроена, Лиззи.

— Мн очень жаль васъ, миссъ.

— Такъ зачмъ же вы меня разстраиваете, скажите на милость? — спросила рзко миссъ Аббе.

— Я васъ разстраиваю? Я, миссъ?

— Да, да! Не смотрите на меня съ такимъ удивленіемъ. Мн слдовало бы начать съ объясненія, но я всегда приступаю къ длу прямо. Я, вы знаете, горячка… Бобъ Глиббери, заложи дверь на засовъ и отправляйся внизъ ужинать.

Съ проворствомъ, которое, повидимому, было вызвано скоре страхомъ передъ хозяйкой, чмъ жадностью къ д, Бобъ повиновался, и было слышно, какъ заскрипли его сапоги куда-то внизъ къ руслу рки.

— Лиззи Гексамъ, Лиззи Гексамъ! — заговорила миссъ Поттерсонъ, когда онъ ушелъ; — скажите, часто ли я доставляла вамъ случай уйти отъ отца и пристроиться къ длу?

— Часто, миссъ Аббе.

— Часто? Да, часто. А между тмъ выходитъ, что говорить съ вами объ этомъ — все равно, что говорить съ желзной трубой самаго большого изъ морскихъ пароходовъ, которые плаваютъ мимо Товарищей.

— Но право, миссъ Аббе, — проговорила Лиззи, въ смущеніи, — это только потому такъ выходитъ, что съ моей стороны было бы неблагодарностью бросить отца, а я не хочу быть неблагодарной.

— Признаться, я просто стыжусь себя за то, что принимала въ васъ участіе, — сказала миссъ Аббе почти съ раздраженіемъ. — Да я бы, кажется, и не заботилась о васъ, не будь вы такая красавица. Ахъ, Лиззи, зачмъ вы не уродъ?

На такой трудный вопросъ Лиззи могла отвтить только взглядомъ извиненія.

— Но, къ сожалнію, вы не уродъ, — начала опять миссъ Аббе, — а потому и говорить объ этомъ нечего. Неужели вы хотите сказать, что поступаете такъ не изъ упрямства?

— Не изъ упрямства, миссъ, увряю васъ.

— Значитъ, это твердость характера. Такъ, кажется, вы это зовете?

— Да, миссъ Аббе, я твердо ршилась.

— На свт еще не бывало упрямыхъ людей, которые бы сами сознавались въ своемъ упрямств. Я бы, кажется, созналась, будь я упряма. Но я только вспыльчива, а это другая статья. Лиззи Гексамъ, Лиззи Тексамъ! подумайте еще разъ. Знаете ли вы все дурное, что говорятъ о вашемъ отц?

— Знаю ли я все дурное, что говорятъ о моемъ отц? — повторила двушка, широко раскрывая глаза.

— Знаете ли вы, какимъ обвиненіямъ подвергается вашъ отецъ? Знаете ли вы, какія подозрнія падаютъ на вашего отца?

Мысль о томъ, что составляло ремесло ея отца, всегда жестоко угнетала двушку, и при этихъ словахъ миссъ Аббе она тихо потупила глаза.

— Скажите же, Лиззи: знаете вы что-нибудь? — продолжала миссъ Аббе.

— Прошу васъ, скажите мн, миссъ, въ чемъ состоятъ эти подозрнія? — спросила Лиззи, немного помолчавъ и не отводя глазъ отъ пола.

— Это не легко разсказать дочери, но разсказать все-таки надо. Есть люди, которые думаютъ, что вашъ отецъ помогаетъ умирать тмъ, кого находитъ умершими.

Радость услышать вмсто правды то, что, по ея глубокому убжденію, было однимъ лишь пустымъ, ни на чемъ не основаннымъ подозрніемъ, до такой степени облегчила, хоть и не надолго, наболвшую грудь Лиззи, что миссъ Аббе, взглянувъ на нее, удивилась. Двушка быстро подняла глаза, покачала головой и съ торжествомъ, почти со смхомъ, сказала:

— Кто это говоритъ, тотъ совершенно не знаетъ моего отца.

«Она принимаетъ это очень спокойно», подумала миссъ Аббе. «Она принимаетъ это съ необыкновеннымъ спокойствіемъ».

— Быть можетъ, — продолжала Лиззи, вдругъ что-то вспомнивъ, — быть можетъ, это говоритъ человкъ, который сердитъ на отца, который даже грозился отцу… Не Райдергудъ ли это, миссъ?