Наш общий друг. Часть 1

— Что же длать, я не могу этому пособить, — отвтилъ мистеръ Боффинъ съ нкоторымъ колебаніемъ. — Такова сумма, которую мы откладываемъ для этой цли. Если это будетъ доведено до всеобщаго свднія черезъ частныя объявленія, то награда должна идти отъ нашего имени.

— Нтъ, мистеръ Боффинъ, отъ одного вашего имени, только отъ вашего.

— Очень хорошо. Пусть отъ моего имени. Это все равно, что и отъ имени мистрисъ Боффинъ: оно будетъ означать насъ обоихъ. Вотъ первое порученіе, которое я, какъ владлецъ имущества, даю моему повренному.

— Вашъ повренный, мистеръ Боффинъ, — отозвался Ляйтвудъ, длая коротенькую замтку ржавымъ перомъ, — иметъ удовольствіе принять ваше порученіе. Нтъ ли другого?

— Есть еще одно, только одно. Составьте мн духовное завщаніе — какъ можно покороче, но чтобы было крпко, — что вотъ, дескать, я, Нодди Боффинъ, оставляю все свое имущество моей возлюбленной супруг Генріэтт Боффинъ, единственной моей наслдниц. Составьте его какъ можно покороче, со вписаніемъ этихъ словъ, но покрпче.

Не вполн понимая, что разуметъ мистеръ Боффинъ подъ «крпостью» завщанія, Ляйтвудъ счелъ нужнымъ выяснить этотъ вопросъ.

— Извините меня: дла требуютъ ясности. Говоря, что завщаніе должно быть сдлано покрпче…

— Ну да, покрпче. Именно это я и хочу сказать, — пояснилъ мистеръ Боффинъ.

— Совершенно правильно и весьма похвально. Но эта «крпость» завщанія не должна ли обязывать чмъ-нибудь мистрисъ Боффинъ, и если такъ, то какія это будутъ обязательства?

— Обязывать мистрисъ Боффинъ?! — перебилъ почти съ негодованіемъ ея супругъ. — Съ чего это пришло вамъ въ голову? Я желаю только укрпить имущество за нею такъ, чтобы его нельзя было у нея отнять.

— Вы, значить, оставляете ей ваше имущество въ полную собственность, съ правомъ распоряжаться имъ, какъ она пожелаетъ? Длаете ее полноправною?

— Полноправною? — повторилъ мистеръ Боффинъ съ короткимъ, но рзкимъ смшкомъ. — Ха, ха, ха! еще бы! Недурно было бы съ моей стороны опекать мистрисъ Боффинъ въ ея лта.

Это порученіе было также записано для памяти, и мистеръ Ляйтвудъ уже провожалъ своего кліента къ выходу, когда Юджинъ Рейборнъ чуть не столкнулся съ нимъ въ дверяхъ. Мистеръ Ляйтвудъ сказалъ съ своей обычной невозмутимостью: «Позвольте познакомить васъ» и затмъ объяснилъ, что мистеръ Рейборнъ — адвокатъ, основательно изучившій законы, и что онъ, Ляйтвудъ, уже сообщилъ мистеру Рейборну, частью по необходимости, частью ради собственнаго удовольствія, нсколько интересныхъ фактовъ изъ біографіи мистера Боффина.

— Очень радъ, — сказалъ Юджинъ (хотя никто бы не подумалъ этого по его виду), — очень радъ познакомиться съ мистеромъ Боффиномъ.

— Благодарю васъ, сэръ, — пробормоталъ мистеръ Боффинъ. — Ну, какъ вамъ нравится это ваше приказное дло?

— Не могу сказать, чтобъ особенно нравилось, — отвтилъ Юджинъ.

— Суховато для васъ — не такъ ли? Полагаю, надъ этимъ дломъ надо много, много лтъ трудиться, чтобы изучить его настоящимъ манеромъ. Но трудъ во всемъ главная суть. Извольте ка на пчелъ посмотрть.

— Извините меня, — проговорилъ Юджинъ, невольно улыбаясь, — извините, если я скажу, что я всегда протестую, когда ссылаются на пчелъ.

— Какъ это? — спросилъ, не понявъ мистеръ Боффинъ.

— То есть не соглашаюсь, отрицаю. Я противъ этого на томъ основаніи, что я, какъ двуногое…

— Какъ что? — удивился опять мистеръ Боффинъ.

— Какъ животное съ двумя ногами. Я противъ этого на томъ основаніи, что, какъ животное двуногое, я не могу идти въ сравненіе съ наскомыми и четвероногими. Я противъ того, чтобы въ образецъ для своей дятельности брать пчелу, или собаку, или паука, или верблюда. Я вполн допускаю, что верблюдъ, напримръ, — личность въ высшей степени воздержная; но вдь зато у него нсколько желудковъ, изъ которыхъ онъ всегда можетъ себя угощать, а у меня только одинъ. Кром того, въ моихъ внутренностяхъ не устроено удобнаго, прохладнаго подвала, въ которомъ я могъ бы хранить свои напитки.

— Но я вдь только о пчелахъ говорилъ, — сказалъ мистеръ Боффинъ, не зная, что отвтить.

— Врно. Но позвольте вамъ замтить, что въ подобныхъ случаяхъ несообразно ссылаться на пчелъ. Все это только одна болтовня. Допустимъ на минуту, что существуетъ аналогія между пчелою и человкомъ въ рубашк и въ панталонахъ (чего я, впрочемъ, не допускаю); допустимъ также, что человку слдуетъ учиться у пчелы (чего я тоже не допускаю). Такъ и тогда все-таки остается вопросъ, чему же у нея учиться? Подражать ли тому, что она длаетъ, или избгать того, что она длаетъ? Если ваши пріятельницы пчелы грызутъ и терзаютъ другъ друга изъ за своей царицы и если он приходятъ въ полное замшательство по поводу малйшаго ея движенія, то чему же тутъ учиться у нихъ намъ, людямъ, — величію ли подобострастія или сознанію ничтожества придворной жизни? Я совершенно отказываюсь это понять, мистеръ Боффинъ, если только не понимать пчелинаго улья въ ироническомъ смысл.

— Во всякомъ случа пчелы работаютъ, — замтилъ мистеръ Боффинъ.