Наш общий друг. Часть 1

Нимало не замтивъ, что эти дв обязанности остались для мистера Роксмита совершенно непонятными, мистеръ Боффинъ продолжалъ:

— Ну, а теперь, сэръ, позвольте пожелать вамъ добраго утра. Итакъ, можете побывать у меня въ павильон на той недл. Отъ васъ это не боле мили; хозяинъ вашъ разскажетъ вамъ, какъ насъ отыскать. Если же онъ не знаетъ Боффинова павильона, вы скажите ему: домъ Гармона. Не забудете?

— Гармуна? — переспросилъ мистеръ Роксмитъ, повидимому, не дослышавъ. — Гармона? Позвольте: какъ пишется это имя?

— Какъ пишется? — повторилъ мистеръ Боффинъ съ большимъ присутствіемъ духа. — Ну, ужъ до этого добирайтесь вы сами. Домъ Гармона — вотъ все, что вамъ нужно знать. Добраго утра, добраго утра!

Мистеръ Боффинъ двинулся дальше и назадъ уже не оглядывался.

IX

Мистеръ и мистрисъ Боффинъ на совщаніи

Мистеръ Боффинъ безъ дальнйшихъ приключеній прибылъ домой, въ павильонъ, и представилъ мистрисъ Боффинъ (встртившей его въ черномъ бархатномъ плать и въ перьяхъ, точно лошадь отъ погребальныхъ дрогъ) полный отчетъ обо всемъ, что онъ длалъ и говорилъ со времени завтрака.

— Все это приводитъ насъ, душа моя, — сказалъ онъ въ заключеніе, къ тому разговору, который мы оставили неоконченнымъ, а именно не завести ли намъ еще чего-нибудь новенькаго по части моды?

— Слушай, Нодди, я скажу теб, чего мн хочется, — отозвалась на это мистрисъ Боффинъ, расправляя свое парадное платье съ видомъ величайшаго довольства собой: — мн нужно общество.

— Модное, мой другъ?

— Да, да! — воскликнула мистрисъ Боффинъ, смясь съ дтскимъ восторгомъ. — Самъ посуди: что мн за радость сидть тутъ одной, подобно какой-нибудь восковой фигур?

— Восковыя фигуры смотрятъ за деньги, а тебя сосди могутъ видть даромъ, — отвтилъ супругъ.

— Ахъ, нтъ, ужъ извини! — сказала веселая леди. — Когда мы работали наравн съ нашими сосдями, тогда мы были имъ ровня. Теперь же, когда мы перестали работать, они намъ не пара.

— Такъ полно, не приняться ли намъ опять за работу? — лукаво намекнулъ мистеръ Боффинъ.

— Вотъ теб на! Мы получили большое богатство и должны длать, что полагается по натему состоянію. Мы должны жить по нашимъ средствамъ.

Мистеръ Боффинъ, питавшій глубокое уваженіе къ прозорливому уму своей супруги, отвтилъ немного задумчиво:

— Пожалуй, что такъ.

— До сихъ поръ мы такъ жили, и изъ этого ничего не вышло, — продолжала мистрисъ Боффинъ.

— Правда, до сихъ поръ ничего хорошаго не вышло, — согласился съ прежнею задумчивостью мистеръ Боффинъ, садясь на скамейку. — Хорошее еще впереди. Такъ чего же хотлось бы теб теперь, моя старушка? — скажи.

Мистрисъ Боффинъ — существо, всегда улыбающееся, полное тломъ и наивное душой — степенно сложила руки на колняхъ и веселымъ голосомъ начала излагать свои планы:

— Я скажу: намъ нужно нанять хорошій домъ въ хорошей части города, обзавестись всмъ хорошимъ, имть хорошій столъ и хорошее знакомство. Я скажу: надо жить по нашимъ средствамъ, безъ мотовства, но въ свое удовольствіе!

— Правда твоя! И я скажу то же, — подтвердилъ все еще задумчиво мистеръ Боффинъ.

— Боже милосердый! — воскликнула со смхомъ добродушная дама, весело всплеснувъ руками и раскачиваясь всмъ тломъ отъ избытка чувствъ. — Какъ подумаю, что я ду на парочк, въ желтой коляск, въ свое удовольствіе, съ серебряными колпаками на колесахъ…

— Ого! Ужъ ты успла вонъ о чемъ подумать, старуха!

— Успла! — подхватила съ восторгомъ почтенная дама. — Сзади лакей, на запяткахъ съ перекладиной, чтобы ему какъ-нибудь не переломало ногъ нахавшимъ дышломъ. Впереди кучеръ на большихъ широкихъ козлахъ, — такъ что троимъ хватало бы мста, — обитыхъ зеленымъ съ блымъ трипомъ. Пара гндыхъ рзвыхъ лошадокъ бжитъ дружно, головы кверху, и ногами этакъ больше вверхъ, чмъ впередъ, бросаетъ. А мы съ тобой сидимъ такъ важно, откинувшись назадъ! Ахъ, Боже мой! Ха-ха-ха-ха!

И мистрисъ Боффинъ опять всплеснула руками, закачалась съ боку на бокъ, затопала ногами и смахнула съ рсницъ выступившія у нея отъ хохота слезы.

— А что ты скажешь, старуха, насчетъ нашего павильона? — спросилъ мистеръ Боффинъ, сочувственно смясь.

— Мы его запремъ. Продавать его не будемъ, а поселимъ въ немъ кого-нибудь, чтобы присматривалъ за нимъ.

— Ну, а какія у тебя еще мысли?

— Нодди, — заговорила мистриссъ Боффинъ, пересаживаясь съ моднаго дивана къ своему мужу на деревянную скамью и взявъ его подъ руку, — вотъ что еще скажу я теб. Знаешь, я день и ночь все думаю о бдной двушк, знаешь, о той, которая такъ жестоко обманулась насчетъ мужа и богатства. Не сдлать ли намъ чего-нибудь для нея, какъ ты думаешь? Не пригласить ли ее жить у насъ или что-нибудь такое?

— Ни разу не подумалъ объ этомъ! — воскликнулъ мистеръ Боффинъ въ восторженномъ удивленіи, ударивъ рукой по столу. — Эка ты у меня, словно машина на парахъ — знай себ придумываегь думы! И вдь сама не знаетъ, какъ все такое приходить ей въ голову. Правда, и машина не знаетъ.

Мистрисъ Боффинъ за такое философское разсужденіе супруга слегка дернула его за ухо и потомъ продолжала, постепенно переходя въ нжный тонъ: