Наш общий друг. Часть 1

— Прикажете продолжать, мистеръ Боффинъ?

— Спасибо вамъ Веггъ, за довріе и за то, что вы сегодня такъ часто ударяетесь въ стихи: это мн доказываетъ вашу дружбу… А теперь я вамъ объясню. Вотъ у меня какая мысль: я бы хотлъ, чтобы вы бросили вашу лавочку, а я васъ поселю въ павильон караулить его. Это веселое мстечко, и человкъ, обезпеченный топливомъ и свчами, да еще съ фунтомъ стерлинговъ въ недлю на придачу, будетъ тамъ кататься, какъ сыръ въ масл.

— Гмъ… А потребуется ли отъ этого человка, сэръ… Мы будемъ говорить «этотъ человкъ» въ вид аргумента. (Мистеръ Веггъ не преминулъ при этомъ заявить шутливой улыбкой о своемъ тонкомъ пониманіи вещей)… — Я говорю: потребуется ли отъ этого человка, чтобъ онъ сюда же включилъ и всякія другія свои обязанности или другія обязанности будутъ считаться особо? Положимъ, въ вид аргумента, что человкъ этотъ былъ приглашенъ въ чтецы. Скажемъ, въ вид аргумента, — по вечерамъ. Такъ будетъ ли плата этому человку, какъ чтецу по вечерамъ, прибавлена къ другой плат, которую, говоря вашими словами, мы назовемъ хоть сыромъ въ масл? Или она поглотится той платой — сыромъ въ масл?

— Понимаю, — сказалъ мистеръ Боффинъ. — Ну что жъ, я полагаю такъ, что плата будетъ прибавлена.

— Я полагаю такъ, сэръ. Вы правы, сэръ. Это и моя мысль — точка въ точку. — Тутъ мистеръ Веггъ поднялся во весь ростъ и, раскачиваясь на своей деревяшк, кинулся къ своей жертв съ протянутой рукой. — Мистеръ Боффинъ, считайте это дло конченымъ. Ни слова больше, сэръ, ни слова. Я навки распрощался съ лоткомъ. Собраніе балладъ на будущее время останется мн для собственнаго услажденія. Для васъ же стихи будутъ, такъ сказать, безплатнымъ приложеніемъ, въ вид дани… — Веггъ такъ гордился тмъ, что нашелъ такое хорошее слово, что повторилъ его съ большой буквы: — въ вид Дани дружб. Мистеръ Боффинъ, не огорчайтесь грустью моей, когда мн придется разставаться съ запасомъ моихъ скромныхъ товаровъ. Такую же передрягу вынесъ мой отецъ, когда его изъ простыхъ лавочниковъ повысили за заслуги на казенную должность. Слова его при этомъ случа (я былъ въ то время ребенкомъ, но впечатлніе было очень сильно, и мн оно памятно и теперь).. подлинныя слова его были:

«Ну, прощай, лихая лодка,

Весла, флагъ! Покину васъ.Никогда ужъ въ Чельси-ФерриНе ходить теб, Томасъ!»

Отецъ мой перенесъ это испытаніе, мистеръ Боффинъ, такъ и я могу перенести.

Произнося эту заключительную рчь, мистеръ Веггъ не переставалъ смущать мистера Боффина своею рукой, потрясая оною въ воздух. Но теперь онъ, въ сердечномъ порыв, протянулъ ее своему благодтелю, который, пожавъ ее, почувствовалъ, что у него гора свалилась съ плечъ.

Убдившись, что дло покончено къ полному взаимному удовольствію, мистеръ Боффинъ былъ, пожалуй, не прочь узнать, какъ обстоятъ дла Булли Сойерса, котораго прошлый вечеръ засталъ въ отчаянномъ положеніи, не говоря уже о томъ, что передъ тмъ погода цлый день неблагопріятствовала ему для предстоящаго похода противъ персовъ. Мистеръ Веггъ уже вооружился очками. Но Сойерсу не пришлось выступить и въ этотъ вечерь, ибо прежде, чмъ Веггъ нашелъ въ книг надлежащее мсто, на лстниц послышались шаги мистрисъ Боффинъ, до того тяжелые и поспшные, что мистеръ Боффинъ непремнно вскочилъ бы въ ожиданіи услыхать что-нибудь необыкновенное, если бы даже она и не окликнула его взволнованнымъ голосомъ. Мистеръ Боффинъ выбжалъ на лстницу и увидлъ ее тамъ дрожащую, съ зажженной свчею въ рук.

— Что съ тобой, мой дружокъ? Что случилось?

— Не знаю, не знаю… Мн хотлось бы, чтобъ ты взошелъ наверхъ.

Мистеръ Боффинъ, очень удивленный, поднялся по лстниц и прошелъ съ женой въ ея комнату, — въ одномъ этаж съ тою, гд умеръ бывшій владлецъ дома. Мистеръ Боффинъ осмотрлся кругомъ и не увидлъ ничего необыкновеннаго, кром блья, сложеннаго въ огромномъ сундук, который разбирала мистрисъ Боффинъ.

— Въ чемъ же дло, дружокъ? Или ты испугалась? Неужели испугалась? Это ты-то?

— Это правда, я не пугливаго десятка, — проговорила мистрисъ Боффинъ, опускаясь въ кресло, чтобы придти въ себя, — но все-таки это странно.

— Да что такое?

— Лицо старика, Нодди, и личики обоихъ дтей такъ и снуютъ по всему дому.

— Ну что за глупости, старушка! — воскликнулъ мистеръ Боффинъ, однако не безъ нкотораго непріятнаго ощущенія, пробжавшаго мурашками у него по спин.

— Я знаю, что это похоже на глупость, а все-таки оно такъ.

— Гд они теб померещились?

— Они мн даже не померещились. Я просто почувствовала ихъ.

— Нащупала, что ли?

— Нтъ, въ воздух почувствовала. Я разбирала вещи въ сундук и не думала ни о старик, ни о дтяхъ, напвала что-то себ подъ носъ, и вдругъ въ одну секунду почувствовала, что изъ темноты растетъ лицо.

— Чье? — спросилъ супругъ, невольно озираясь.

— На минутку оно было стариковское, а тамъ помолодло и на минутку стало лицомъ обоихъ дтей. А тамъ опять постарло. На минутку это было чужое лицо, а тамъ вс лица вмст…

— А потомъ исчезло?

— Да, потомъ исчезло.

— Въ какомъ углу ты была на ту пору, старушка?