Наш общий друг. Часть 2

Но Лавви, съ прежней быстротой покинувъ союзника, снова перебжала въ непріятельскій лагерь.

— Пожалуйста, мама, не защищайте меня, — сказала она колко. — Я и сама могу за себя постоять.

— Я удивляюсь, Белла, — начала опять мистрисъ Вильферъ, обращаясь къ старшей дочери, какъ къ мене опасному врагу, чмъ ея совершенно неукротимая младшая дочь, — удивляюсь, какъ ты нашла время и какъ ты ршилась оторваться отъ мистера и мистрисъ Боффинъ, чтобы повидаться съ нами. Я удивляюсь, что наши права, которыя, конечно, не могутъ идти въ сравненіе съ правами мистера и мистрисъ Боффинъ, могли имть въ этомъ случа какой-нибудь всъ. И я глубоко чувствую, какъ я должна быть благодарна, что хоть настолько выиграла въ соперничеств съ мистеромъ и мистрисъ Боффинъ.

Почтенная дама съ горечью возвысила голосъ на первомъ слог имени Боффинъ, какъ будто въ немъ-то и заключалась главная причина ея неудовольствія на тхъ, кто носилъ это имя, и какъ будто Доффинъ, Моффинъ или Поффинъ были бы для нея легче.

— Мама, — сказала Белла съ гнвомъ, — вы заставляете меня сказать, что я жалю, зачмъ пріхала сюда. Я больше никогда къ вамъ не пріду, а если и пріду, такъ только тогда, когда буду наврное знать, что застану дома папа; потому что папа великодушенъ: въ немъ нтъ зависти и недоброжелательства къ моимъ добрымъ друзьямъ. Папа самъ настолько деликатенъ и добръ, что всегда помнитъ т маленькія права, которыя я имю на нихъ, по ихъ мннію: онъ помнитъ, въ какомъ трудномъ положеніи я очутилась безъ всякой вины съ моей стороны. Я всегда любила моего бднаго, милаго папочку больше васъ всхъ. Я и теперь люблю его больше всхъ и всегда буду любить.

И Белла, не находя больше утшенія ни въ своемъ хорошенькомъ платьиц, ни въ нарядной шляпк, залилась слезами.

— Ахъ, Р. Вильферъ! — воскликнула носящая эту фамилію почтенная матрона, воздвая глаза къ потолку и обращаясь къ окружающему воздуху, — Ахъ, Р. Вильферъ, если бъ ты былъ здсь, какое было бы для души твоей испытаніе слышать, что жену твою и твоихъ дтей такъ унижаютъ во имя твое! Но, благодаря Бога, судьба избавила тебя отъ этого горя и сочла нужнымъ обрушить его на меня!

И мистрисъ Вильферъ тоже залилась слезами.

— Я ненавижу Боффиновь, — вмшалась тутъ миссъ Лавви. — Я не посмотрю, что мн запрещаютъ называть ихъ Боффинами. Я буду называть ихъ Боффинами, — буду. Боффины, Боффины, Боффины — вотъ! И скажу еще, что они зловредные Боффины, потому что вооружили противъ меня Беллу. Я говорю этимъ Боффинамъ прямо въ лицо (это не согласовалось съ фактомъ въ строгомъ смысл слова, но не надо забывать, что молодая двица была взволнована)… говорю имъ въ лицо, что они гнусные Боффины, безчестные Боффины, ненавистные Боффины, скоты Боффины! Вотъ вамъ!

И миссъ Лавинія въ свою очередь залилась слезами.

Въ эту минуту стукнула калитка, и на двор показался секретарь, подходившій къ дому торопливымъ шагомъ.

— Позвольте мн отворить ему дверь, — сказала мистрисъ Вильферъ, съ величественнымъ самоотверженіемъ поднимаясь съ мста, сокрушенно покачивая головой и утирая слезы. — У насъ вдь нтъ теперь прислуги для отпиранія дверей. Намъ нечего скрывать это. Если онъ замтилъ слды волненія у насъ на лиц,- не бда: пусть объясняетъ это, какъ хочетъ.

Съ этими словами она вышла и черезъ нсколько минутъ воротилась, провозглашая, какъ герольдъ:

— Мистеръ Роксмитъ съ пакетомъ къ миссъ Белл Вильферъ.

Мистеръ Роксмитъ вошелъ вслдъ за тмъ, какъ было произнесено его имя, и, конечно, догадался, что тутъ происходило. Но онъ благоразумно сдлалъ видъ, что ничего не замчаетъ, и обратился къ Белл:

— Мистеръ Боффинъ сегодня утромъ хотлъ положить вотъ это въ карету для васъ, въ надежд, что вы примете отъ него на память. Но, къ крайнему своему сожалнію, онъ не усплъ исполнить своего намренія, и потому я вызвался передать вамъ пакетъ.

Белла приняла пакетъ (въ которомъ былъ кошелекъ съ деньгами) и поблагодарила его.

— Мы здсь немножко повздорили, мистеръ Роксмитъ, но не больше того, чмъ это вошло у насъ въ привычку; вамъ вдь извстно, какъ любезно мы обращаемся другъ съ другомъ. Я какъ разъ собиралась узжать… Прощай мама! Прощай, Лавви!

И, поцловавъ ту и другую, миссъ Белла повернула къ двери. Секретарь хотлъ было ее проводить, но мистрисъ Вильферъ выступила впередъ со словами:

— Извините! Позвольте мн воспользоваться материнскимъ правомъ проводить мою дочь до экипажа.

Мистеръ Роксмитъ извинился и уступилъ мсто.

Поистин величественное зрлище представляла мистрисъ Вильферъ, когда, отворивъ наружную дверь и выставивъ впередъ свои перчатки, она громко провозгласила: «Лакей мистрисъ Боффинъ!» и когда затмъ, торжественно возвстивъ: «Миссъ Вильферъ выходитъ», передала ее ему на руки, точно комендантъ Лондонской Башни, передающій государственнаго преступника палачу. Эффектъ этой церемоніи по крайней мр на полчаса парализировалъ всхъ сосдей, будучи усиленъ еще тмъ, что сама достойная матрона тоже не мене получаса простояла на верхней ступеньк крыльца, провтриваясь въ какомъ-то экстаз.