Наш общий друг. Часть 2

«На корабл третьимъ подшкиперомъ служилъ Джорджъ Ратфутъ. Я ничего не зналъ о немъ. Я узналъ его имя всего за недлю до отплытія, и узналъ только потому, что одинъ изъ приказчиковъ корабельнаго агента назвалъ меня: „Мистеръ Ратфутъ“. Случилось это такъ: я пришелъ на корабль взглянуть, какъ подвигаются приготовленія къ отъзду, и этотъ приказчикъ, подойдя ко мн сзади въ то время, когда я стоялъ на палуб, тронулъ меня за плечо, сказавъ: „Мистеръ Ратфутъ, взгляните“ и указалъ на какія: то бумаги, которыя держалъ въ рук. Мое же имя стало извстно Ратфуту черезъ день или два, когда другой приказчикъ (корабль стоялъ еще въ гавани), точно такъ же, подойдя къ нему сзади, обратился къ нему, назвавъ его „мистеромъ Гармономъ“. Должно быть, мы походили другъ на друга, но только ростомъ и сложеніемъ, а не лицомъ; я думаю, что даже и въ этомъ отношеніи сходство не оказалось бы поразительнымъ, если бы насъ поставить рядомъ и сравнить.

„Какъ бы то ни было, два-три слова, которыми мы обмнялись по поводу ошибки приказчиковъ и нашего сходства, скрпили наше знакомство. Погода стояла жаркая, и онъ помогъ мн устроиться въ прохладной кают на палуб, возл своей. Кром того, онъ началъ свое школьное образованіе въ Брюссел, такъ же, какъ и я; тамъ онъ научился говорить по французски, тоже какъ я, и онъ разсказалъ мн исторію своей жизни, — насколько правдивую — ршить не берусь, но походившую отчасти на мою собственную. Къ тому же я былъ когда-то морякомъ. Такимъ образомъ между нами установились короткія отношенія, и тмъ легче, что ему, какъ и всмъ прочимъ служащимъ на корабл, было извстно по слухамъ, зачмъ я ду въ Англію. Мало по малу я разсказалъ ему о моихъ тревогахъ и сомнніяхъ: онъ зналъ отъ меня, что я хочу увидть предназначавшуюся мн въ жены двушку и составить о ней опредленное мнніе прежде, чмъ она узнаетъ, кто я; зналъ и о томъ, что я ршилъ испытать привязанность ко мн мистриссъ Боффинъ и сдлать ей радостный сюрпризъ. Онъ хорошо зналъ Лондонъ и взялся быть моимъ проводникомъ. Мы сговорились запастись матросскимъ платьемъ, затмъ поселиться гд-нибудь по сосдству съ Беллой Вильферъ, постараться обратить на себя ея вниманіе и посмотрть, что изъ этого выйдетъ. Если бы ничего не вышло, мн не было бы отъ того хуже, и все ограничилось бы только отсрочкой моего визита къ Ляйтвуду… Погоди немного, Джонъ Гармонъ: такъ ли все было? Врны ли факты? — Да, врны.

„Его разсчегь былъ въ томъ, что мн необходимо было нкоторое время скрываться. И надо было скрыться тотчасъ же по выход на берегъ, иначе меня могли бы узнать, а это испортило бы все дло. Поэтому я сошелъ съ корабля съ однимъ только чемоданомъ въ рук (какъ припомнили впослдствіи Поттерсонъ, корабельный буфетчикъ, и мистеръ Джекобъ Кибль, одинъ изъ пассажировъ, — моихъ товарищей по путешествію, — и дожидался Ратфута въ темнот у этой самой церкви за Известковымъ Амбаромъ, что осталась теперь у меня позади.

«Такъ какъ я рдко когда бывалъ въ лондонской гавани, я зналъ въ ней почти что только эту церковь, и то лишь потому, что Ратфутъ еще съ корабля указалъ мн шпицъ ея колокольни. Можетъ быть, я могъ бы припомнить, если бъ понадобилось, тотъ путь, какимъ я шелъ тогда къ этой церкви одинъ отъ рки. Но какою дорогой мы пошли потомъ къ лавочк Райдергуда, какъ попали въ нее — я совершенно не знаю, какъ не знаю и названій улицъ, которыми мы шли. Путь быль выбранъ очень запутанный — вроятно, съ умысломъ…

„Но дло не въ томъ. Будемъ лучше выяснять факты, а не затемнять ихъ своими догадками. Не все ли равно, прямымъ или окольнымъ путемъ велъ онъ меня? Не уклоняйся въ сторону, Джонъ Гармонъ…

„Когда онъ вошелъ въ лавку Райдергула и обратился къ этому негодяю съ двумя-тремя вопросами, относившимися, повидимому, только къ меблированнымъ комнатамъ, было ли у меня тогда какое-нибудь подозрніе на его счетъ? — Никакого. Подозрнія не было и потомъ, до тхъ поръ, пока не явилось повода къ нему… Должно быть, отъ Райдергуда онъ получилъ пакетикъ съ отравой или вообще съ какимъ-нибудь одурманивающимъ зельемъ на тотъ случай, если бы понадобилось лишить меня сознанія. Впрочемъ, въ этомъ я далеко не увренъ. Все, въ чемъ я съ увренностью могу обвинить Райдергуда, это — старое, преступное сообщничество, несомннно существовавшее между этими двумя людьми. Очевидная короткость ихъ отношеній и дурная репутація, которою, какъ мн теперь извстно, пользуется Райдергудъ, длаютъ предположеніе объ отрав весьма вроятнымъ. Но это только предположеніе. Выясняя себ факты, на которыхъ я основываю свое подозрніе, я нахожу, что ихъ только два. Фактъ первый: я помню, что когда мы выходили изъ лавки, онъ переложилъ изъ одного кармана въ другой какую-то свернутую бумажку. Второй: какъ мн теперь стало извстно, — онъ однажды былъ арестованъ по подозрнію въ ограбленіи одного горемыки-матроса, которому была подсыпана какая-то отрава.